моим желанием было спуститься вниз и припасть страстным поцелуем к губам Ирины, покрыть её всю поцелуями, прижать своим телом к нижней полке и, если она не будет кричать, то остальное в её интимном овладении — дело лишь имевшегося в моем распоряжении времени (до утра) и сексуальной техники. Но я понимал, что Ирина — не податливая, уступающая первому же грубому напору незнакомого мужчины и бояшаяся скандала молодая жена и мать, а своенравная, привыкшая всё решать сама, в том числе при выборе, с кем заняться любовью, деловая женщина, которой не нужны случайные половые связи незнамо с кем, но которая может, наверное, и отдаться мужчине, если тот сумеет «разбудить» в ней женщину. Поэтому как можно тише, в одних трусах, спустившись вниз, я осторожно подошёл к Ирине и нежно погладил рукой её волосы. Она тут же проснулась (а, может, и не спала), отбросила мою руку и крикнула, грубо и достаточно громко «Пошёл на х... !», как бы предупреждая, что может закричать ещё громче и позвать на помощь, после чего, посчитав, что я понял, что на этом всё закончено, накрывшись одеялом, отвернулась к стене.
Я, опять же, сначала хотел продолжить молча гладить, ласкать Ирину, пытаясь овладеть ею, не считая её «посыл меня на х...» настолько серьёзным, чтобы отступиться в такой ситуации. Но учитывая большую вероятность, при её решительном характере, её возможного крика и скандала, совершенно мне не нужного, даже если ничего у нас не получится, а если получится, то грозящего мне уголовной статьей за изнасилование, я решил действовать более интеллектуально, а не молча («женщина любит ушами») и мягко — то есть только при её согласии. Я одел майку, брюки и пошел в туалет, чтобы обдумать, как именно мне следует поступить. Вернувшись в своё купе, я закрыл дверь на задвижку и, не снимая брюк и майки, хотя ночь была очень теплая, присел на противоположную от Ирины нижнюю полку, всем своим видом показывая, что я не сексульный маньяк-насильник, а нормальный мужчина. Я осторожно коснулся плеча Ирины и негромко сказал: «Ира, Вы мне так понравились, что я просто не смогу уснуть, если Вас не поцелую!»
Ирина тут же поднялась и сев, напротив меня, застегнула свой лёгкий халат. Несколько секунд она молчала, напряженно и оценивающе глядя на меня, а потом вдруг неожиданно, наверное, и для себя самой, разрешила: «Ну хорошо! Но только в щечку! Я понял, что могу действовать, мысленно твердя себе: «Только не спугни её!» Но, видимо, неутоленная долгое время сексуальная страсть и мой бурный темперамент не позволили мне поцеловать Ирину нежно и спокойно в щечку. Я крепко обнял её и впился в её губы страстным засосом. Она попыталась вырваться и освободить губы, но я был сильнее и крепко держал её в объятьях, продолжая целовать жадным поцелуем. Это продолжалось секунд десять. Я надеялся, что после моего долгого и страстного поцелуя она начнет обмякать и позволит мне продолжить более интимные ласки. Но этого не произошло, она резко вырвалась и сказала: «Достаточно!» Я тоже подумал, что страстного поцелуя в губы и того, что она не пыталась, освободившись от моих объятий, кричать и звать на помощь, пока достаточно и следует успокоить Ирину разговором, объясняющим мой страстный порыв.
Я снова сказал, что она так сильно мне понравилась, что я не смог сдержаться. Потом рассказал о своей неудачной семейной жизни, о том, что никаких близких отношений у меня с женой долгое время не было. Поэтому, увидев наедине такую привлекательную женщину, как Ирина, удержаться мне было просто невозможно и она, надеюсь, это понимает и не сердиться на меня. «Можно я Вас снова поцелую, Ира, в знак нашего примирения, чтобы спокойно лечь спать. Обещаю, что буду лишь нежно целовать вас, пока вы мне разрешите, не пытаясь делать ничего другого без вашего желания». Ирина сразу же решительно, но с каким-то надрывом, нервно ответила «Нет! Нет!», а я, не видя уже в ней прежнего
