ее поглаживать. Я задрожал от возбуждения: хотя я уже и встречался тогда с девченками, но половой жизнью не жил, ни одна мне нe давала, так что приходилось обходиться петтингом и онанизмом. Вот и теперь я тихонько опустил руку под простыней и привычно взялся за хуй.
Тетя Нина заметила мое движение и встала с кровати. Таинственно улыбаясь, подошла к дивану. Так подробно я не видел голую женщину еще никогда.
— Витенька, милый, ты не спишь, шалун? Подвинься!... — прошептала жарко. Я явственно ощутил аромат ее половых органов, увидел набрякшие губки влагалища. Мне бы замереть и не признаваться, что не сплю, но, повинуясь неведомой силе, широко, нисколько не стесняясь, я открыл глаза и одним броском подвинулся к стенке. Диван жалобно скрипнул, когда на него прилегла тетя. Счастливый, я уткнулся носом в прокладные сиси. О, кайф! Но это оказалось только началом. Ее рука властно сдернула с меня простыню и — началось! Она нетерпеливо ухватилась за член и направила его туда, куда он так мечтал забраться уже лет восемь. Не успел я опомниться, как оказался на жаркой похотливой бабе.
— Еби меня, милый, — шептала она, — я так тебя хочу!..
Я стал сильно дергаться, ведомый генетической памятью, — но, видно, делал движения неумело, так как она, ухватив меня за ягодицы, стала задавать темп. Я был в полуобморочном состоянии, но все-таки распознал, когда она стала прихватывать член половыми губками. О, счастье!... Тут она начала притягивать мою попу реже, но мощнее, и через мгновение я впервые в жизни фантастически спустил в женщину!..
— О, боже! Какое же это счастье — выебать очаровательную молодую женщину, да еще так внезапно, как говорится, сюрпризом...
Уставший, я откинулся на подушку. Oнa начала нежно поглаживать мне кожу на груди, на животе, нa бедрах... Целовала в соски и в пупик.
Мягкими ласковыми прикосновениями прижималась к измочаленному члену, помогая ему успокоиться, отдохнуть. Крепко засосала меня в губы, ухватив за вихры.
— Витька, злодей!... — прошептала, радостно улыбаясь. Я неуверенно стал гладить огромные, атласной гладкости, груди. Соски их призывно дыбились, вокруг сосков розовели изрядной величины круги, которые я, не удержавшись, начал неистово целовать. Ухватив губами сосок правой титьки, я потянул его к себе, потом влево-направо, как шаловливый щенок. Она серебряно засмеялась.
— Подожди минуточку, я сбегаю ополоснусь, — как-то издалека донеслось до меня. Она молодо спрыгнула с дивана, тихо скрипнула дверью. В прихожей щелкнул выключатель, зажурчала вода душа, а немного погодя влажная Ниночка, как я стал ее про себя называть, опять оказалась рядом со мной.
— Иди ополоснись и ты, — предложила она, — и хорошенько вымой труженика.
Я не стал напрашиваться на уговоры, натянул плавки и тихо вышел. Тем более, что и отлить не мешало. Прикрывая дверь, я заметил, как от окна метнулась вниз за подоконник круглая тень. «Вот гад, Валерка, подглядывал», — подумал я, — «теперь сраму не оберешься».
Быстро ополоснувшись, я нa цыпочках вышел из ванной, не зажигая света в прихожей. Дверь в кухню оказалась открыта и на фоне кухонного окна я различил сначала дрогнувший огонек сигареты, а затем и девичий профиль. Хорошо бы сделать пару затяжек! Я пошел на огонек... Приблизившись, узнал Ирку, которая нещадно смолила курево.
— Ирка, ты? — неуверенно спросил я.
— Вот уж не думала, что ты меня в темноте узнаешь, — насмешливо прошептала Ирка. Глаза ее таинственно блестели, когда oнa посматривала в окно. Халатик оказался застегнутым всего на две пуговицы — среднюю и еще одну — повыше. Он бы распахнулся до пупа, если бы Ирка не придерживала полу левой рукой.
— Уж не совратила ли тебя, Витенька, наша мамочка? — несмело предположила Ирка. — От тебя так несет этими тропическими
