целиком провели на озере, купались и загорали нагишом.
Тим с волнением и смущением посматривал на мою попку, не раз его ... толстячок показывал мне, что готов проникнуть в меня, но всякий раз я нежно отводил его желания в сторону. После такой бурной ночи надо было отдохнуть от любовных утех, много сил и эмоций потрачено, да и попка приятно побаливала и чесалась внутри и снаружи. Тим же просто изнывал от истомы, то натрет меня кремом для загара, то массаж делать возьмется через каждые двадцать минут, а уж про поглаживания и прочее я молчу! А мне хотелось просто поваляться на берегу, послушать птичьи трели или шум ветерка в вершинах корабельных сосен, вдыхать запахи воды и леса. Мне стало жалко моего пылкого любовника, и я предложил сам сделать мне массаж:
— Тим, милый, помни мне грудь и ножки.
Тим с готовностью принялся поглаживать мою грудку, животик, ножки. Руки у него нежные и теплые, так что скоро мои соски и перчик затвердели, дрожь истомы прокатилась по телу. Тим лег на меня и стал жадно целовать мои губы, лицо, шею, щекотать языком за ушами, тереться своим перчиком о мой член. Немного погодя спускаясь вниз, целовал и покусывал мои соски, мне было очень приятно, но я был на чеку. Как только его перчик коснулся мое попки, я просунул руку и взял его трепещущий фаллос:
— Тимка, там все твое, но попочка еще не готова к повторению этой ночи.
В ответ он что-то невнятно простонал.
— Милый, давай как-нибудь по-другому?
В ответ опять мычание.
— Ты ласкал когда-нибудь языком клитор? Тим, не глядя мне в глаза, замотал головой.
— Так представь что мой перчик это большой и сочный клитор, мне будет очень приятно, если твои нежные губы возьмут его в свои объятия: шептал я на ушко обалдевшему от истомы Тиму.
Тим, медленно опускаясь вниз, стал покрывать мое тело поцелуями, пока его губы не коснулись головки моего перчика, я вздрогнул, волна неги пошла по моему телу, заливая меня краской. Высвободившись, из объятий Тима, я быстро перевернулся и стал, в ответ, ласкать сочащийся перчик моего любовника.
Тим делал это не умело, сразу видно, что впервые, так что в начале мне было немного больно. Я направлял его:
— Потише милый, двигай рукой!
— Не так сильно прикусывай головку!
— Ты больно царапаешь зубами!
— Не так сильно массируй яички!
Тим понял, что я от него хочу и дальше все пошло как надо, ни боли и дискомфорта не было, лишь приближающееся семяизвержение, руководило нашими действиями. Заглатывая и медленно выпуская мой перчик изо рта, Тим слегка покусывал его головку, меня бросало то в жар, то в холод. Он сосал его так, словно это был единственный в мире центр удовольствий, точнее, он стал единственным для него.
Я постанывал от удовольствия, тихонько двигая перчиком у него во рту, ему это понравилось, Тим просто сжимал губами мой перчик, а я некоторое время двигал им. Затем Тим взял инициативу в свои руки, теперь я повиновался его ласкам. Ему направилась моя реакция, когда он принимался щекотать языком отверстие моей головки, тело покрывалось мурашками и начинало дрожать. Еще Тим понял, что к легкому покусыванию, внутренних сторон бедер, я не равнодушен. Он кусал меня и наслаждался реакцией моей плоти. Я тоже не отставал от моего ласкового котенка в расточении ласк.
Толстячок Тима весь сочился желанием, большая головка стала лиловой от напряжения. Любуясь совершенством и красотой его фаллоса, ощущая губами и руками его упругость, моим стремлением было получить вожделенный нектар жизни, так обильно заполняющий мою попку, но еще не капли не попавшего на мои вкусовые рецепторы во рту. Так же как Тим, я нашел ласки, на которые его тело особенно бурно отвечало. Плоть, скрывающая головку перчика, туго облегала свою хозяйку, стоило мне губами освободить красавицу из темницы, как Тим начинал дрожать всем телом и
