неимоверно ... трудно.
— Ну и что ты стоишь как изваяние, раб?
Алексею хотелось сказать, что он не может, что это слишком для него.
Он хотел сказать «Госпожа, если я буду отказываться сделать что-то угодное вам, упираться, не обращайте внимания — я этого хочу! Стойте на своем! Прикажите! И я подчинюсь!», но не сделал этого и продолжал молча стоять. Она, конечно, не могла прочитать его мысли, но что-то видимо Виктория уловила:
— Я хочу, чтобы ты, раб, слизал свою сперму! Я этого хочу! И ты это сделаешь!
Виктория гипнотизировала его своим несгибаемым желанием добиться подчинения. Теперь у него даже не возникла мысль, а что будет, если он откажется. Путь лишь один — выполнить приказ. Его голова медленно, нехотя склонилась к полу, и он принялся слизывать сперму. Важность момента вытеснила отвращение, он проникся своим новым унижением.
Еще долго после этого вечера удивительное чувство необычной свободы не покидало его. Казалось, он сбросил с плеч неимоверно тяжелую ношу.
В следующий раз он предусмотрительно разделся. Потом включил камеру. И кого он хотел таким образом обмануть, спрашивается?
— Так раб, ты сейчас же оденешься, а затем стоя на коленях, разденешься, как положено рабу, моему рабу, мной же и положено — добавила Виктория, видя, что он хочет ей возразить.
Он стал подниматься, оглядываясь по сторонам в поиске одежды. Почему-то, он враз забыл, куда что положил. И снова его ждало недовольство Госпожи.
— Ты, почему встал?
— Так вы мне велели!
— А спросить разрешение на это? Запомни раб! Ты обязан на все, я повторяю абсолютно все, спрашивать мое разрешение! Особенно в самом начале отношений, когда ты еще не понимаешь и не чувствуешь свою хозяйку. Когда-нибудь мы выйдем и на этот уровень. Но для этого нужно время и главное опыт. Ты понял меня, мальчик?
Кряхтя от мысли, что в словах этой девчонки (так запросто назвавшей его мальчишкой) есть не только желание унизить его и напомнить лишний раз, что он подневольный человек, причем по своей воле, но и изрядная доля здравого смысла. Алексей смирился и постарался ответить как можно вежливей.
— Да, госпожа, мне кажется, я понял.
— Я хочу, чтобы ты мастурбировал, как и в прошлый раз.
Алексей, все еще смущаясь, принялся поглаживать себя. Через некоторое время, когда его член был уже достаточно возбужден, раб услышал странный вопрос. Как будто это не она наблюдала за столь интимным процессом.
— Что это ты делаешь сейчас раб?
— Мэм, я рукоблудничаю.
— С какой это стати?
— Я раб и если моей хозяйке угодно.
— Ты не понял меня, я спросила, как тебе вообще в голову пришло заниматься этим передо мной?
— Но, госпожа, вы приказали мне!
— Я не могла такого приказать.
Теперь уж Алексей хоть и был растерян, но он понял, что госпоже захотелось, таким образом, на этом невинном примере женского непостоянства, показать свою власть над ним.
— Ах да, Ваше Сиятельство, конечно, нет, умоляю, простите своего холопа.
— Ты совершенно распущен!
— Я ваш раб и только ваш, я мечтал об этом и это я умолял вас разрешить.
— Расслабься Алекс, я пошутила. И как тебе твоя сумасбродная хозяйка? — Виктория веселилась от души, наблюдая, как раб пытается приспособиться к ее капризам. По его лицу струился пот, который он даже не мог вытереть, ему уже было страшно просить госпожу об этом.
— Вы прелесть! Вы просто шалите! Я счастлив!
Когда встреча подошла к концу, он ощутил необычайный комфорт и душевное равновесие. Это было необычное чувство. В своем подчинении он уже не увидел унижения, напротив, он возвысился. Ему хотелось что-то сделать, писать стихи, петь, совершать подвиги. Ради нее! Только ради ее надменного взгляда. Только чтобы еще и еще видеть ее глаза, слышать ее повелительный голос.
