Поэтому когда в газете я прочитала «Псих. — гинеколог — лечение нервных депрессий и дефлорация» то подумала сразу, что это, то что, мне нужно. Хоть до этого я о такой профессии ничего не слышала и не подозревала.
Но я подумать и не могла что там прикажут снимать мне трусы в тот же день при первом знакомстве! А когда я увидела, что меня, снимают на видео так я чуть не мочеиспустилась в канал сквозь трусы! Правда я трусы не ношу летом — в нашей среде это не принято...
=» «»
И у Серёги Бахина встал. Он бесшумно потянул ноздрями арома-амбре распахнутой перед ним девичьей прелести, и конфуз скрытый плотной тканью штанов и медицинским халатом не замедлил сказаться. «Ну почему у остальных гинекологов гениталии не реагируют сексуально на пациенток, а у меня как всегда?», вздохнул про себя Серёга. Несколько облегчило его муки напоминание мозга о том, что «остальные гинекологи» их консультации все без исключения — женщины.
Но вдобавок к неожиданным прелестям у малоформатной красавицы оказался совершенно умопомрачительный баш — густые чёрные волосы вздымались примятыми девственно-пышными зарослями над лобком, спускаясь в два кудрявых потока до самого колечка задницы — и Серёге показалось, что у него расходится молния на мотне. «Как ещё в этих усечённых шортах умудряется ходить? Рискует же засветиться на первом же эскалаторе...», думал Серый, сжав свои побелевшие губы, чтоб не пыхтеть за работой, и раздвигая гинекологическим зеркалом преддверия Анечки.
— Видите, доктор — это моя основная проблема! — почему-то решила принять участие в своём обследовании Анечка Лотова. — Такая твёрдая, что половой орган не входит!
— А пробовала? — Серёга поневоле вскинул исполненный иронии взгляд поверх очков.
— Да вы что, доктор! — даже испугалась, кажется, пациентка попытки заподозрить её в сексуальной неопытности. — Я с пятнадцати лет или четырнадцати даже ебуся! И с грузином, и с инопланетяном, и в зад! У меня братик знаете какой? На два года младше всего, но маньяком маньяк! Один раз так драчил на меня, что я только немного позволила иму, а он меня чуть не отымел. Так бы и дефолировал бы меня, если бы я была нормальною девушкой, а не пуленепробиваемой целкой!
— Чего? — Ничипор-бродяга временем тем воспрял: подтянулся со своей цифровой ерундой в полный рост почти к самой пизде и норовил при малейшем удобном случае оказаться не снаружи, а где-то внутри женского полового органа; влагалище Анечки пугливо лишь вздрагивало, когда объектив с подмаргивающей подсветкой оказывался в непосредственной близости, щекотно касаясь прохладой металлического ободка объектива её нежно-розовых губок.
— Перегородка из уплотнившейся ткани фиброзного типа, вот «чего», — Серёга сомкнул Анечкины губки перед самой видеокамерой и стал задумчиво поправлять резиновые напалечники гинекоперчаток. — Редкий, особенно в столь юном возрасте, случай, но по всей видимости, Анечка Лотова, нам с тобой придётся прибегнуть к оперативному вмешатель...
— Ай! — восклицание рванувшееся из юной груди прервало Серёгу на полуслове и заставило даже слегка отшатнуться: «Вот дура!... «.
— Ты что — сумасшедшая? Что ты орёшь? Я же тебе не потрахаться предлагаю, а сообщаю лишь выявленный факт: маловероятно, что современная медицина знает иной способ дефлорировать тебя — необходим даже не просто надрез, а полное удаление плевы, поскольку остатки могут доставлять тебе и партнёру неприятные ощущения во время вероятных в будущем половых актов.
— Я не люблю вероятных — мне невероятные нравятся! — с ходу отреагировала клиентка и пояснила жалобно: — Я боюсь очень!... Это же, правда, больно-пребольно?
— Нет,... щекотно и всё! — Серёга отошёл к приборному столику и принялся готовить инструменты.
