Прошла неделя.Все это время я прожил, находясь под впечатлением от происшедшего. Вспоминая тот день, я мастурбировал перед сном, и каждое утро перед подъемом. Каникулы шли своим чередом, я все так же оставался один дома, заходили друзья, вытаскивали меня на улицу... и мне приходилось изо всех сил стараться соответствовать. Я старательно делал вид, что все как обычно, ходил курить с пацанами, слушал и рассказывал сам похабные анекдоты, даже подрался как-то раз с парнем из соседнего двора, якобы обидевшись на в шутку сказанное слово *пидарас* — матерщинники мы были знатные уже в том возрасте, и за языком мало следили — и я понимал, что должен среагировать именно так, и никак иначе, хотя четко помню сладкую судорогу, пробежавшую по телу в ответ на как будто бы обидное слово... Но вся эта суета была как облако, меня окружавшее, а внутри, в своих мыслях, я снова и снова прокручивал все, что произошло со мной.К обеду я возвращался домой. Приходил на обед отец, мы что-то ели, потом он уходил, а я опять предавался рукоблудию в пустой квартире. И с каждым днем мне все больше хотелось повторения... но я не понимал, как мне снова попасть на такой праздник.Я прислушивался к звукам на лестнице — слава богу, в наших брежневках звукоизоляция была соответствующей — и по 20 раз на дню выскакивал на лестницу в надежде, что услышанные шаги принадлежат моему взрослому соседу... но каждый раз это был кто-то другой, и я с деловым видом пробегал по лестнице мимо, чтобы тут же вернуться домой.Светки тоже не было видно. Раза два я зашел к ней, но каждый раз дверь открывали либо ее мать, либо бабушка, и узнав, что Светочка на даче, я уходил, несолоно хлебавши.Но все на свете когда-нибудь кончается, в том числе и эта пустая, тягучая, жаркая летняя неделя.Это утро было таким же, как и прошлое... Я проснулся, сладко подрочил, зная, что дома никого, встал, сходил в душ и позавтракал чем-то, что нашел на плите. Дальше встал вопрос — чем бы заняться. Ответ на него следовало искать за дверями квартиры, и наскоро одевшись, я выскочил за дверь.Двор был пуст. На футбольном поле — никого. Я прошелся туда-сюда, посидел на скамейке у подъезда, обошел вокруг дома — фантастическая пустота была вокруг. Даже случайных прохожих не было видно. Совсем упав духом, я решил вернуться домой, и поплелся в подъезд. Четыре этажа вверх, и я стою у дверей, копаясь в кармане шорт в поисках ключа на ленте. Вытаскиваю его, вставляю в замок, поворачиваю, открываю дверь — и вдруг слышу такой же звук проворачивающегося ключа и скрип открываемой двери сверху. Я замираю у двери, ожидая, кто же пойдет вниз мимо меня. Дверь сверху захлопнулась, неторопливые шаги... я искоса смотрю через плечо. Да... это он! Я стою, не шевелясь, смотрю на него... Боря видит меня, на секунду останавливается, потом спускается еще на пролет и оказывается рядом со мной. Я поворачиваюсь к нему... он стоит передо мной, слегка улыбаясь, и мне кажется, что в его улыбке какая-то робость или смущение... наверное, такое же выражение лица и у меня.Дальше звучит какое-то глуповатое *Здрассте, дядя Боря* и в ответ *Привет-привет*. Мы стоим друг напротив друга, и я как будто вижу нас со стороны. Сердце у меня бухает, и опять та самая приятная тяга в паху... я чувствую, как мой член встает.Боря тем временем стоит, смотрит на меня и прислушивается... в подъезде никого, тихо. Он молча кладет руки мне на плечи, и притягивает к себе. Я утыкаюсь лицом ему в живот и замираю. Его руки гладят меня по плечам, по спине, гладят нежно, но в то же время жадно. А я стою, прижавшись к нему, и ни о чем больше не думаю.Дальше происходит что-то, чего я уж никак не ожидал. Он продолжает гладить меня одной рукой, а вторая прямо перед моими глазами расстегивает молнию кремовых брюк, и через секунду наружу выпрыгивает его член... не весь, яйца остаются взаперти, я вижу только ствол и головку. Все в тишине и молча, мы не издаем
