трое.
Турки довольны. Они скинули остатки одежды, валяются, как два тюленя по обе стороны от меня и лениво лапают.
— Девка, работай
Я на коленях по очереди сосу и дрочу им. Опять встают. Пора попрыгать. На сей раз я гарцую на члене Кемаля, а мою попу терзает член Мустафы.
— Давай, сучка, давай! Ты, блядь, давно не пробовала истинного мусульманского хуя!
— А вот и нет, только вчера и пробовала! — невольно проговариваюсь я.
Туркам интересно, здесь что, были земляки? Какие? Узнав, что меня трахал карачаевец, они успокаиваются. И тут же интересуются, какие члены мне больше по вкусу, мусульманские, или немусульманские. Не люблю врать и поступаться принципами, поэтому говорю правду — конечно же, мусульманские. От них гораздо дольше кайф.
Ответ верный. Кайф мне продлевают до немыслимых примеров. Но все хорошие когда-то кончают. И мы втроём тоже. Стоя на коленях, белая рабыня вылизывает милостивым господам члены, яйца, анусы до блеска, помогает господам облачиться и, облапанная напоследок, прощается с ними.
Вновь спускаюсь вниз уже в чёрном.
— Лоттхен, деточка, ты, говорят, решила перебираться в турецкий бордель? — интересуется фрау Дорт, когда я сдаю ёй выручку и получаю пару жетонов. Мамочки, только не это! Кидаюсь хозяйке в ноги, целую руки и убеждаю, что у меня и в мыслях такого не было. Видно, эти стервецы всё-таки решили переместить меня ближе к своей исторической родине и чего-то наговорили хозяйке. Дабы убедить её в моей лояльности, осторожно залезаю ей под юбку, благо за стойкой меня и всего, что ниже бюста фрау Дорт, не видно. Вот это да, а мамочка то наша трусики не поддевает! Лихая старушка!
Начинаю колдовать язычком в норке хозяйки. Её тон становится всё более благостным, одна рука гладит меня по голове. Вот она судорожно стискивает ноги, и я захлёбываюсь в её выделениях.
— Иди, доченька, работай, я верю тебе! — напутствует меня хозяйка.
Как ни в чём не бывало, выбираюсь из за стойки, подправляю помаду на губах, остальное — нормально. В зале — дым коромыслом. Кишат прилично одетые клиенты и почти голые девочки. При этом мой пример с кокошником пришёлся по вкусу. И теперь украинские девочки украсили себя кто монистом, кто венком с ленточками, Вика спустилась в чёрной магистерской шапочке с квадратным верхом и кисточкой, у Ренаты вокруг головы венцом завязаны толстенные косы под Брунгильду, а Марго щеголяет в расстёгнутом гусарском доломане, являя клиентам свои сисечки и животик, украшенные пирсингами. Впрочем, я на их фоне выгляжу ничуть не хуже.
Ко мне тут же подъезжает некий господинчик, трогает за руку и влечёт к лестнице наверх.
— Мой господин предложит девушке выпить?
Он покорно ведёт меня в бар, где угощается вместе со мной ликёром, берёт с собой бутылку шампанского, и мы идём ко мне. Клиент на удивление корректный, он не лапает меня прямо на лестнице, к чему я уже привыкла. Лишь вежливо придерживает под локоток.
В номере представляется
— Меня зовут Франц, хотелось бы знать имя юной фройлян.
— Лотта, мой господин.
— И что умеет Лотта?
— Всё что угодно господину Францу.
Господину Францу сначала угодно рассмотреть фройлян Лотту со всех сторон. А не могла бы фройлян раздеться посильнее? Вспоминаю недавний опыт с военными и пытаюсь его воспроизвести. Раздеваюсь и попутно демонстрирую Францу все свои прелести в самом тесном контакте. Оставшись в одних чулках, сажусь ему на колено и нежно, но энергично ласкаюсь об него и промежностью, и грудью. Господинчик разомлел, в штанине чувствуется оживление и напряжение. Так, созреваем. Целую его в лобик и скоренько расстёгиваю ширинку, вот и он, наш членик! И вот его счастье в моих руках. А теперь в ротике.
— Нравится, милый?
— М-м-м-м!
Минетик от Лотты всем нравится! Сейчас, господин Франц, мы его
