Джонни. — Джонни, — позвал капитан, — Джонни, иди сюда, ко мне иди. — Капитан протянул руку ещё спящему юноше. Джон очнулся, и, вскочив, беспрекословно повиновался. Капитан взял его за руку и повёл в свою каюту. — Ложись, ложись со мной рядом. Я тебя согрею. Ишь, как дрожишь! Капитан по-отцовски накрыл юношу одеялом, присел рядом, и так, сидя, крепко и уже безмятежно заснул. Через неделю, ранним утром, корабль пришвартовался в порту Зеландии. Капитан отдал команду на загрузку провизии, пресной воды и на немедленное отплытие, не дожидаясь сумерек. Джон ожил. По приказу капитана он всегда был рядом с ним.
Перед отплытием, капитан позвал Роя. — Рой, как появится на корабле Гарри, приведи его ко мне в каюту. Через час в каюту зашел Гарри. — Капитан, ты меня звал? — В его глазах блестели злые искорки. — Звал, — сказал капитан. — Мы отшвартовываемся через полчаса. Без тебя. Ты навсегда покинешь корабль. Так что, собирайся и — вон с корабля! Гарри среагировал мгновенно. Он выхватил кинжал, — но Рой был рядом. Брызнула кровь, Гарри хрипя, с кровяной пеной на губах, упал. — За борт его! — зло сказал капитан. Через минуту был слышен всплеск за бортом. — Всё, главного бунтовщика нет. — Устало сказал капитан. Он подошел к Джонни и нежно поцеловал в губы. Джонни повиновался молча. Он опустил глаза. Джонни никак не мог осознать то, что стал вольным. Он постоянно чувствовал себя пленником капитана.
Пираты приутихли, когда поняли, что участь Гарри ждёт каждого, кто посмеет поднять руку на капитана. Прошло полгода. Капитан бороздил моря, проплыл не одну тысячу миль. Джон становился всё красивее. Море и отличное питание сделали своё дело. Парень стал один в один похож на капитана. На корабле роптали: — Это его сын, да пусть меня дьявол морской сожрёт, если это не его сын! Но Джонни не был таким резким, строгим и жестоким, как капитан. В нём жил нежный характер матери капитана, её доброта и покорность. А капитан млел и таял при виде Джонни. Он беспокоился: сыт ли он, не холодно ему, не обидел ли его кто. Он готов был любому пустить кишки на съедение акулам, за своего любимого Джонни. Как-то ночью, когда капитан спал, Джонни, лежавший рядом, смотрел на капитана, вглядываясь в каждую чёрточку его лица: «Все говорят, что я его сын, — думал он — но ведь он не мой отец. Отчего же мы так похожи друг на друга?»
Капитан, как подобает старому морскому волку, очнулся от сна, чувствуя пристальный взгляд Джонни. — Спи, малыш, — сказал капитан, обняв Джонни. — Спи! Ты — мой! Не бери в голову, не мучай себя! Джонни был потрясен, что капитан даже во сне читает его мысли. Утром они пришвартовались к берегу. Совсем недалеко был отчий дом Джонни. Каких-то полдня ходу. А на лошади ещё быстрей, — можно за час доскакать. У Джонни появилась тоска в глазах. Он смотрел на берег и тосковал. Капитан всё это видел, но молчал. Он старался развлечь парня любым способом, только бы тот не страдал по дому. Но больше не мог капитан переносить этот тоскливый, удручающий взгляд так им любимого Джонни. Ближе к вечеру он приказал Джонни сойти с ним на берег.
Корабль стоял на рейде, и через 15 минут шлюпка воткнулась носом в берег. — Джонни, мой милый мальчишка! — Капитан, опустив голову, с дрожанием в голосе продолжал. — У меня была мечта сделать тебя капитаном нашего корабля. Я богат, у меня на одном из необитаемых островов зарыто много золота, оно будет всё твое, — мне оно не нужно. Вот карта места, где зарыто золото, держи. Но я не могу держать тебя, ибо вижу, как ты тоскуешь по родному дому. Если бы я тебя не любил, я бы не отпустил. Но я так не могу, — ты мне слишком дорог, чтобы я шёл против твоей природы и удерживал возле себя. Капитан подошёл к Джонни, крепко обнял, поцеловал долгим, затяжным поцелуем, резко отвернулся, сел в шлюпку и уплыл. Джон стоял, глядел вслед уплывающей
