— с улыбкой сказала Лена, — Ну а если по-большому, тогда полностью снимай штанишки и садись на горшок.
Я молчал, смущенно уставившись в пол.
— Давай, Миша! — повысила голос Лена, — Спускай колготки и писай в горшок! Или ты собираешься терпеть, пока не описаешься?
— В самом деле так стоит, как будто вот-вот описается! — со смехом добавила Света.
— Сейчас сама сниму тебе колготки! — заявила Лена, — И не отдам пока не пописаешь в горшок!
— Подожди, — попросила Света, — Давай дадим Мише шанс самому все сделать.
— Хорошо, — согласилась Лена, — Подождем еще пару минут. Но потом я церемониться с мальчишкой не собираюсь.
Лена уселась на диван, а Света подошла к столу у окна и удивленно пощупала лежащий там мат для пеленания... Я сдерживался из последних сил, чтобы не описаться.
— Это специальный непромокаемый мат, который стелят на пеленальном столе, — объяснила Лена подруге.
— Хочешь сказать, что это пеленальный стол? — удивилась Света, — Мишу что до сих пор пеленают?
— Не пеленают, а подмывают! — с улыбкой поправила подругу Лена, — После мокрых и грязных штанишек. Судя по рассказу Мишиной мамы, он у нее частенькописает и какает в штанишки.
Лена тоже подошла к «пеленальному столу», который еще час назад был обычным столом-книгой.
— Ребенка удобнее всего подмывать на таком столе, — пояснила Лена, — Укладываешь на спинку, задираешь вверх ножки, и тщательно везде моешь с мылом.
Не в силах больше терпеть острый позыв, я начал писать. Чувствуя, как горячее мокрое пятно быстро расползается у меня между ног, мне хотелось провалиться под землю от смущения.
— Смотри, Ленка! — закричала Света, показывая на меня пальцем, — Твой мальчишка только что описался!
— Ну вот, дождались, — вздохнула Лена, — Заговорилась я тут с тобой, а надо было насильно раздеть сорванца и посадить на горшок.
— Теперь уже поздно! — со смехом сказала Света, — Только посмотри, как он писает в колготки.
— Как не стыдно! — сказала Лена, подходя ко мне поближе.
— Такой большой мальчик уже не должен мочить штанишки! — присоединилась Света.
Весь красный от смущения, я продолжал пускать горячую струю себе в колготки.
— Чуть ли не полчаса уговаривали, чтобы сходил на горшок, а он вместо этого описался! — возмущенно сказала Лена, — У меня даже полуторагодовалые малыши вовремя просились на горшок. А тебе, Миша, уже четыре, и до сих пор мочишь штанишки.
Мне было так стыдно и неприятно стоять в мокрых колготках, что я не выдержал и заплакал. Не обращая на мой рев ни малейшего внимания, Лена принялась бесцеремонно щупать меня между ног.
— Какой мокрый! — улыбнулась она, — Надо быстренько нести на стол и подмывать.
Лена взяла меня подмышки и отнесла на пеленальный стол. Сидя на столе, я бросил быстрый взгляд в окно и густо покраснел, вспомнив, что моя квартира находится на первом этаже. Стол, на который меня только что посадили, стоял у самого окна, и я понял, что всем во дворе будет прекрасно видно мое подмывание. Как назло, две гулявшие там молодые мамы с колясками остановились как раз напротив нашего окна. Заметив, как они со смехом что-то обсуждают, показывая в наше окно пальцами, я покраснел еще больше.
— Внимательно смотри и запоминай, — сказала Лена подруге, — Чтобы знала, что делать, если тебя оставят с маленьким ребенком и он описается.
Девятиклассница осторожно уложила меня на спину. Почувствовав, как она взялась за мои колготки, я вцепился в них обеими руками.
— Что, зайчик, так и хочешь оставаться в мокрых колготках? — насмешливо спросила меня Лена, — Или все таки дашь себя раздеть?
— Давай я тебе помогу, — сказала Света и насильно убрала мои
