Как же я ненавижу вставать рано утром. Черт бы подрал эту учебу. Какой смысл ехать в такую рань учится, если мозг продолжает спать?
А сегодня, вдобавок ко всему, надо ехать еще раньше, чем обычно — преддипломная консультация. Нельзя опаздывать, а вчера так поздно лег.
Звон будильника вырывает из сна. Две недели воздержания внесли корректировки в мои сновидения. Их тематика зациклилась на удовлетворении потребности в размножении, поэтому утренний стояк вошел в привычный уклад жизни.
Позавтракать я не успеваю, ибо решил потратить свои десять минуток запаса на домысливание сюжета сна. Хорошо, что я живу один, а то идти в сторону ванной с широко оттопыренными трусами было бы не очень эстетично.
Наскоро побрился, почистил зубы, сходил в туалет, одел новое нижнее бельё. Подошел к окну, взглянул. Ночью был дождь. Видимо на улице весьма прохладно. Время поджимает, включать телик или компьютер, ради прогноза погоды было не целесообразно, поэтому я решил одеться потеплее: толстые джинсы серого цвета и теплая куртка пиджак должны были компенсировать мою маленькую жировую прослойку и спасти от обморожения.
По пути к метро я успел переоценить ценности, оказалось, что не только зонт и куртка были лишними, явно стоило одеть штанишки полегче, посветлее. Но возвращаться времени уже не было, и так пришлось идти быстрым шагом. Повесив зонт на запястье, куртку взяв в другую руку, я поспешил в метро. Придя на станцию, я ужаснулся: даже в привычные 8.30 утра столько народу не собирается на перроне. По хорошему следовало бы пропустить пару составов и получить возможность забираться в вагон без боя, но времени на это не оставалось.
Удачный выбор позиции позволил войти в вагон одному из первых, однако маневрировать в самом вагоне не позволили ранее вошедшие. Меня припечатало к дальней двери. Пространство было немного, но в идеале я даже мог бы попробовать достать книгу из наплечной сумки и почитать во время поездки. Именно этим я и попытался заняться.
Правая рука, с болтающимся на ней зонтике, была опущена вдоль тела, левая держала на уровне головы открытую книгу. На изгибе левой руки висела куртка. Не успел я прочесть и 2-ух страниц, как мы подъехали к следующей остановке. Новая волна пассажиров хлынула в вагон. Я был обездвижен. Спина плотно упиралась в дверь, которой на моей ветке ни суждено открываться по пути следования, левая рука зависла на уровне головы, а правая оказалась зажата людьми.
Поезд отправился дальше. Я дочитал до конца разворота, но перевернуть страницу я не мог. Вторая рука не могла пошевелиться. Более того, зонтик стал сползать с запястья. Не обращая внимания на тела, в которые упирался, я попробовал движением пальцев остановить сползание зонта. Я так увлекся фиксацией зонта, что не обратил внимания, на очередную остановку, новый поток еще сильнее вдавил меня в стену, а в правую руку вложил чью-то попу. Практически получилось, что я держал кого-то, искренне надеясь, что не парня, за ягодицу.
Рывок, пассажиры вместе с вагоном наклоняются в сторону, а зонтик делает гигантский скачек по кисти. По сути, он уже висит на оттопыренном большом пальце кисти, упертой в левую ягодицу. Делать нечего, надо выручать зонт, такой дорогой, как по цене, так и по воспоминаниям, связанным с ним. Сокращениями кисти пытаюсь поднять петельку, держащую на руке зонт поближе к запястью, на деле же получается больше, что я поглаживаю попу. И что самое удивительное, попа начинает двигаться в так, позволяя добраться от ягодицы до центра попы.
До сего момента я не обращал внимания на то, во что уперта моя рука. Теперь же все 6 чувств тела перешли в руку и начали сканировать поверхность. Упругая попка, завернутая в нежную, обтягивающую материю. Я сознательно начинаю поглаживать попу. На инстинктивном уровне, я уже понимаю, что такая попа может быть только у девушке. Начинаю искать голову этой
