и от лифчика, чтобы выглядеть максимально соблазнительно. И к тому времени как она добралась до места, на брюках появилось заметное мокрое пятно.
Разрываясь между опасением быть увиденной посторонними и желанием смягчить свою участь, она все ... же попыталась изобразить максимальную покорность — приехала чуть раньше, трусливо озираясь по сторонам расстегнула брюки и опустила их до колен, подняла руки за голову, опустила глаза и встретила своего хозяина по стойке «смирно». «Здравствуйте, господин, ваша шлюха готова служить вам. « Он как всегда не спеша и оценивающе осмотрел униженно заискивающую перед ним женщину. Сжал ей щеки и поднял лицо вверх. «Ну что же. Сегодня тебе не нужно объяснять твою вину, сучка. У тебя был шанс исправиться, сняв брюки совсем, но ты им не воспользовалась. « Он отвесил ей пощечину. «Раздевайся теперь догола, шлюха». Она даже не подумала перечить. Дрожа от страха, она стащила с себя всю одежду, сложила ее под деревом и без дополнительных указаний приняла позу покорности, скрестив руки на затылке и раздвинув ноги на случай, если хозяину захочется поиграть с ее киской.
Он однако не стал с ней заигрывать. «Сегодня я выпорю тебя строже, чтобы ты понимала, что служить господину нужно старательно, а не для галочки. « Он прошелся вокруг, пробуя на изгиб упругость веток на кустах. Срезал несколько прутьев и подошел к дрожащей в ожидании экзекуции женщине. Легкое поглаживание прутьями окончательно сломило ее, по лицу потекли слезы. «Рот открой, сука». Он поднял с земли ее майку, смял, и стал запихивать ей в рот скомканную ткань. «Выронишь — получишь вдвое больше ударов» — спокойно сказал он. Отойдя немного в сторону он полюбовался своей пленницей. Провел рукой по внутренней части ее бедра, скользкой от стекающей из влагалища смазки. Затем вытер руку о ее щеки. «Ты получишь по десять ударов спереди и сзади.»
Первая порка была для нее потрясением, ведь даже в детстве ее никогда так строго не наказывали. Но в этот раз она была изумлена не меньше. Во-первых, удары розги были острее. Во-вторых, она и не думала, что пороть можно не только по ягодицам. Обнаженная и беспомощная, скулящая от боли и унижения, она впервые принимала удары по всему телу. Особенно потрясли ее удары по беззащитной груди. Прутья оставляли на белой коже резкие красные полосы. Покорная женщина не способна была о чем-то думать, между ударами она пыталась забыться, словно все происходящее касалось кого-то другого. Ожог следующего удара ненадолго возвращал ее обратно, затем она вновь убегала в спасительную вату чувственного отупения. «Уже неплохо, сучка» — удовлетворенно сказал ее повелитель. «Не пытаешься уворачиваться и честно принимаешь наказание». Скупая похвала вернула ее к жизни, она почувствовала непонятную радость. Кожа горела, но хозяин не зверствовал и происходящее начало казаться ей каким-то очищающим таинством. Она вдохновенно распрямилась, старательно подставляя истерзанное тело под последние удары.
Он вытащил из ее рта мокрую ткань и почти нежно протер заплаканное лицо женщины. Затем взял за волосы и чувственно поцеловал ее в губы, одновременно теребя пальцами ее клитор. «Можешь пососать, шлюшка, ты заслужила прощение» — сказал он, видя в ее глазах лишь преданность и желание служить своему господину. Стоя на коленях, она с упоением сосала его член и снова плакала — плакала от переполнявшей ее радости. Она даже не пыталась понять, что чувствует, все происходящее слишком выходило за привычные ей рамки. И когда хозяин приказал ей лечь на спину и мастурбировать, она отдалась этому процессу с такой откровенностью, что вспоминая об этом после, невольно краснела. Она словно видела себя его глазами — видела как стоящий господин брызжет спермой на валяющуюся перед ним абсолютно голую, выпоротую суку, бесстыдно раскинувшую ноги, отчаянно натирающую
