спиной руками, а также ее такая длинная роскошная юбка, вызвали у Нинки сильное сексуальное желание, но уголовница решила не спешить, а насладиться унижением и страхом пленницы.
— Встань, сука! — заорала Нинка, — Верка, держи ее за плечи! Дама встала.
— Твои сиськи, какие, а! — Нинка с гадкой ухмылкой провела рукой по бюстгальтеру дамы.
Грудь дамы вздымалась от волнения, во рту пересохло, а пунцовая краска стыда заливала ее бледное лицо. Когда в ночной тишине щелкнули лямки бюстгальтера, дама не сдержалась и заплакала.
— Не реви, сука! — Нинка, словно с наслаждением, ударила даму ладонью по щекам, что вызвало у пленницы только новую волну слез. Верка потянула за волосы голову дамы кверху и языком поцеловала Шолпан Дамировну в шею, заставив ту съежиться и зарыдать еще сильнее. Оксанка стала лапать обнаженные груди дамы руками. Груди у дамы были хорошо развитыми и упругими, с твердо торчащими розовыми нежными сосками.
— Девочки! Я же молодая интеллигентная дама, старше Вас! Мне тридцать лет! Не надо! Умоляю! — Шолпан Дамировна понимала, что ее мольба в такой ситуации бесполезна, но она все же надеялась, что ее не будут насиловать.
По поводу своей интеллигентности, конечно, дама сказала только часть правды. Нельзя было назвать эту коварную мошенницу интеллигентной, но образованной дама была. Помимо высшего экономического образования, Шолпан Дамировна свободно владела английским, немецким и французским языками. В совершенстве знала и родной, казахский язык.
— Не брыкайся, ты! Сколько раз повторять! — с раздражением сказала Нинка, когда дама попыталась вжаться в спины Оксанки и Верки, словно ища у них защиты.
— Хотя бы юбку не снимайте! — умоляла дама, когда Нинка стала щупать кожаный ремень на ее юбке.
Нинка остановила свои движения рукой, и хитро, глядя даме в лицо, спросила ее:
— Скажи-ка, нам, красотка, что ты носишь под юбкой?
Дама бросила на насильницу взгляд, полный мольбы, и чуть слышно ответила:
— Дамское нижнее белье.
— Я не слышу! Повтори еще раз, что ты там пробормотала!
— Дамское нижнее белье! — громче ответила пленница.
Уголовницы весело заржали.
— Ну а какое оно, это твое белье? Стринги, танго? Опиши нам свои трусы! Нам же интересно!
Никогда еще даму так не унижали. Даже те пэтэушницы казались по сравнению с этими беспредельщицами, невинными овечками. Шолпан Дамировна понимала, что ей придется пройти и через это унижение, поэтому чтобы уголовницы не задавали ей больше таких унижающих вопросов, она ответила:
— Под юбкой я ношу дамские белоснежные панталоны длиной до колен. Мои панталоны расшиты по бокам и краям кружевным рисунком, —
Первый раз Шолпан Дамировна увидела дамские панталоны в далеком детстве, когда ей было семь лет. Ее Двоюродная сестра, ходившая в девятый класс, во время какой-то детской игры, неудачно упала спиной на пол, отчего длинная юбка задралась и Шолпан увидела тонкие розовые панталончики, достигавшие колен. А потом панталоны такого же фасона она видела и в магазинах нижнего белья. Ну а в юности Шолпан зачитывалась романами о жизни светских, богатых дам, живших в 18 и 19 веках. И в романах этих тоже описывались и длинные, до пола, юбки и нижнее роскошное дамское белье. Под влиянием этих романов у юной Шолпан и сформировался такой стиль в одежде и нижнем белье.
Конечно, Шолпан Дамировна носила и трусики, как кружевные, так и простые, но, если у нее было хорошее настроение, то она одевалась, как настоящая знатная дама. В то июньское утро, Шолпан Дамировна проснулась с хорошим настроением, поэтому так изысканно и оделась. Настроение у дамы было хорошее, потому что накануне вечером ее влиятельные знакомые обещали помочь с банковским кредитом для окончания строительства жилого дома.
— Да, ты у нас
