нажимал звонок у дверей квартиры Евгения
Анатольевича. Профессор был в том же халате, но одетом уже на голое
тело. В вырезе была видна его грудь покрытая густыми седыми волосами.
Почему-то вид этой части тела мужчины привел Антона в трепет, он
почувствовал, как задрожали и ослабли его ноги. Профессор ничего не
говоря прошел в кабинет, Антон прошел за ним. Профессор сел на диван.
— Встань на колени, ученик.
Мальчик беспрекословно выполнил приказание. Евгений Анатольевич
взял Антона рукой за подбородок и подтянул к своему лицу. Взгляд жестких зеленых глаз гипнотизировал юношу, он не мог произнести ни слова.
Граф приблизил вплотную лицо, наклонился над Антоном и стал
раздвигать его губы своим языком. Он проник между зубов и стал
исследовать рот мальчика, Антон стоял на коленях, беспомощно опустив
руки и не сопротивляясь. Он не чувствовал никакой влюбленности, просто
был покорен этим мужчиной, его властностью, его титулом. Антон
чувствовал притяжение власти!
Профессор продолжал целовать мальчика. Он посасывал его губы и
язык, проникая глубоко в рот своего юного любовника. Ему доставляло
особое наслаждение власть над этим юношей. Евгений Анатольевич любил
молоденьких, послушных мальчиков благоговеющих перед его силой воли. И
чем старше он становился, тем моложе были его любовники. Тем больший
кайф он получал от того, что именно он становился их первым мужчиной.
Ему нравилось начинать с нуля, каждый раз проникая в девственные глубины и подчиняя не только юное тело, но и сознание юного подопечного. 14—16 лет был его любимый возраст. Евгений Анатольевич был знатоком истории и большим поклонником греческого воспитания, когда мальчики входили в возраст эфеба, то у каждого был свой взрослый наставник. К сожалению, сейчас подобная практика не поощрялась, и профессор мог попасть в неприятную историю. Но пока он выбирал себе любовников безошибочно.
С каждым юношей, он выбирал свою тактику воспитания. Кого-то он
приучал быть универсальным любовником, так как профессор не чурался быть в пассивной роли. Кто-то воспитывался как девочка, а Антона он решил приучить к абсолютному послушанию. Все поведение молодого человека говорило о том, что он будет как воск в руках учителя. Профессор предвкушал долгие часы наслаждений от юного тела любовника превращенного в послушного раба. Долгий опыт преподавательский работы и сильная воля, вкупе с раскрепощенной сексуальной фантазией, должны были в самый кратчайший срок сделать из мальчика умелую сексуальную игрушку для нужд хозяина.
— Антон, я хочу, чтобы ты полностью разделся. Теперь, приходя ко
мне, ты будешь раздеваться сразу в прихожей. Сначала мы будем заниматься физикой, никто ведь не отменял твои занятия, а потом будут другие уроки. Тебе придется многое усвоить. Ты понял меня, мальчик?
— Да, Евгений Анатольевич. v Голос Антона дрожал.
— Ты готов выполнять мои просьбы? Даже самые неожиданные, и
возможно неприятные?
— Я не знаю.
— Нет, Антон, так не пойдет. Ты сказал, что тебе понравилось, так?
Я нравлюсь тебе? Посмотри мне в глаза и ответь.
Антон поднял свои большие карие глаза и задохнулся от хищного
выражения лица профессора. Даже если бы он и хотел отказаться, то не
смог бы. Его как парализовало! Он смог только кивнуть, на глаза ему
навернулись слезы, и он закрыл лицо руками.
Профессор удовлетворенно смотрел на мальчика.
— Тогда раздевайся, как я тебе приказал.
Антон поднялся и как во сне стал медленно снимать с себя одежду.
Когда он полностью разделся, то попытался прикрыться руками, но
профессор, прикрикнув на него, приказал:
— Руки опустить! Подойди ко мне.
Антон медленно приблизился к дивану, на котором сидел Евгений
Анатольевич. Мужчина притянул его к себе и посадил на колени. Он
