том, что раз уж она протерпела столько, то сможет продержать внутри себя тот же объём, пусть даже к нему ещё прибавится, ещё немного. Она предвкушала, что когда же появится ... наконец туалет, то тут же побежит в него. Но суровая действительность того, что её приходилось напрягаться дальше и дальше, уже довела её до отчаяния, и она не знала, что делать дальше. Туалета как не было так и не было, и она старалась терпеть, словно это было так просто, как вначале. Патрисия уже допускала мысль, что описается посреди улицы, или по меньшей мере чтоб легче было держать, выпустит немного в трусики.
В следующей квартире их пригласили внутрь, и она хотела попросить воспользоваться туалетом, но не успела.
Ещё через 15 минут они были уже на следующей улице. Патрисии уже так не терпелось, что у неё с трудом получалось передвигаться нормально. Мочевой пузырь действительно растянулся и кажется был готов лопнуть, для этого не хватало только малейшего толчка. Поэтому она переставляла ноги плавно, чтобы это не очень оказывало влияния на мочевой пузырь с его содержимым. Усилие, требуемое держать его закрытым, становилось всё более непереносимым, и Патрисия дошла до точки, когда она должна была как-то найти туалет, так как не могла терпеть ещё больше.
Единственная вещь, о которой она думала, это попроситься в туалет в одном из домов, куда они разносили почту, но её скромность удерживала её от этого. Оставалось надеяться, что случится чудо, что её саму пригласят и предложат туалет.
Но ничего такого не случилось, и она держала свои ноги скрещенными, чтобы уменьшить нагрузку. Мочевой пузырь казалось уже выпирал на 5—8 сантиметров спереди её, а она всё пыталась уменьшить боль и защитить его от чего-либо давящего.
Уже не получалось думать о чём-либо другом, она даже отвлеклась от своей работы, и дважды она засомневалась в том, правильно ли кидает письма по ящикам. В третий раз, ей показалось, что она точно перепутала не то письмо, и осознала, что это повод постучаться, чтобы забрать письмо назад.
Следовательно, подумала она, появится шанс воспользоваться туалетом, и надеялась, что откроет домохозяйка, перед которой Патрисия меньше стеснялась попроситься в туалет.
Она позвонила дважды, стоя с ногами как можно более прижатыми одна к другой, ожидая, что дверь откроется, но ответа не было.
В довершение всего, Патрисия ещё и громко постучала, что и привлекло внимание одного прохожего, он сказал, что сосед в отъезде. Затем он сказал, что ей не следует беспокоиться, если она перепутала письма между соседями.
По дороге к следующим домам постоянно попадались прохожие. Казалось всё настроилось против Патрисии, в то время как она пребывала в таком состоянии со своим мочевым пузырём. В конце улицы она встретилась с Артуром, он уже ждал ей.
Так они обошли ещё две улицы, и это был конец их маршрута. Мочевой пузырь Патрисии так болел внизу, что она уже беспокоилась, не причинён ли какой вред изнутри, но продолжала усиленно терпеть.
Она продолжала твердить себе, что это просто влияние холода, нет ничего критического, она способна терпеть, надо держать только мочевой пузырь тщательно его закрытым и постараться ничего не выпустить, чтоб никакая моча не брызнула наружу.
К счастью, оставалось ждать уже недолго, они уже возвращались на почту, хотя мочевой пузырь ещё больше накалился. Они уже тряслись в машине, и она старалась сидеть, зажавшись покрепче в углу сиденья и сомкнув ноги.
Она хотела скрестить ноги, чтобы ослабить напряжение, но при этом как-то перетянула джинсы, что они стали ещё сильнее обтягивать выпирающий пузырь. Так они и сидела, расставив ноги в стороны, бёдра сжав вместе, а руками ухватившись за пояс, чтобы он меньше её обтягивал. Её немного знобило, от усилий удержать всё внутри, прошло ведь уже порядочно времени. И каждая яма на дороге давала себя знать, поэтому она боялась, что
