— Оля, твои трусики так симпатично вырисовывались там, на КПП... И действуют на меня, как атомная эротическая бомба. Мне до боли в висках хочется на них посмотреть. Какие они у тебя? Они наверняка очень красивые, покажи, не своди меня с ума, — продолжал нести темпераментный бред молодой воин, ощущая сильнейший прилив сладострастия. В этот момент он уже прижал сестру к изгибу ствола ивы и поглаживал ягодицу сестры, с трудом отмечая границу тех самых трусиков. Синхронно с этим в низу живота у говорящего член достиг температуры кипения, уже довольно зримо выпирая. У девушки приоткрылся рот, а дыхание стало прерывистым. Спонтанная фетиш-рулада, очевидно, достигла цели.
— Сумасшедший, Димка! Как я тебе их здесь покажу, — срывающимся голосом сказала Ольга, впрочем, не предпринимая никаких попыток убрать разгулявшуюся руку брата. Вместо ответа Дмитрий мягко прошелся губами по тонкой шее Ольги, а затем, тихонько дунув теплым зефиром своего сбивающегося дыхания в сестрино ушко, продолжил:
— Давай, солнышко мое ясное, давай, подними юбочку, и сделай это для меня, — мягко настаивая, Соснов взглянул в этот миг на сестру, которая уже становилась податливой как воск под горячими лучами южного солнца. Но еще горячее были его слова, которые завораживали ее настолько сильно, словно их произносил опытнейший гипнотизер.
Все разумное девичье начало пыталось препятствовать течению этого странного приключения, с каждой минутой приобретающего нешуточный эротический накал. Но как воспротивиться этому безумию? Во-первых, Ольга испытала от меда бесстыдных фраз брата вязкое, сковывающее трезвость мысли, возбуждение. Во-вторых — и она в этом менее всего хотела себе признаться, — юная леди так истосковалась за минувшие полгода без мужчины, что ей уже было все равно, что перед ней не ее бывший любовник, добившийся тела девушки пару раз, и на этом завершивший их краткосрочный роман. Ужас подумать — на самом деле, ее влечет родной братик, еще недавно воспринимаемый ей как мальчишка, не очень-то повернутый на сексе! Ее утонченный девятнадцатилетний брат, до армии интересующийся в основном дизайном да чтением книг (оттуда и этот высокий штиль, кстати), нежели романтическими встречами с ровесницами, вдруг воспылал к ней не вполне адекватной их родственным узам страстью. И сейчас вот настойчиво рекомендует своей старшей РОДНОЙ СЕСТРЕ снять трусики.
\"Но ведь для того их и надевают, чтобы когда-то снимать\», — почему-то пронеслось в окончательно запутавшемся в стремительном круговороте событий сознании девушки. Дмитрий шептал уже совсем что-то невнятное, угадываемое лишь на каком-то подсознательном уровне, по интонации. Он настойчиво упрашивал девушку о невероятном, шокирующем одолжении. И крепость выбросила белый флаг. Ослепительно белый, шелковый, с паутинкой тонюсеньких кружев по краям...
Дмитрий как в замедленной съемке наблюдал за сестрой. Вот ее прохладная рука обхватила горячую и влажную (не то от жары, не то от волнения) ладонь брата, расположенную на девичьей попке. Через мгновенье он услышал звук расстегиваемой молнии и волнительный шорох полотна белоснежной юбки. Две руки девушки оказались заведенными назад, отчего небольшая грудка Ольги как бы устремилась вперед — к следующим, очень странным и манящим ощущениям. Ниже аккуратного пупочка сестры показалась полоска кипельно-белого шелка.
Верхняя броня уже почти на уровне коленок, предлагая ценителю сестриной красоты в полной мере увидеть и постичь ее маленький секрет. Вот они, трусики девушки, открыты взору настойчивого молодого бойца, попросившего свою сестру выполнить его, весьма нескромную, просьбу. Парень почувствовал твердую уверенность в успехе своих дальнейших действий. Дмитрий словно перевоплотился в полного сил молодого жеребца (впрочем, не лишенного некоторых
