растекался приятной дрожью по всему телу, особенно уделяя внимание окаменевшим соскам и набухшему клитору. Создавалось ощущение, что сама Вика ходит своими шпильками по ее эрогенным ... зонам. Сейчас, сейчас должно произойти что-то очень важное, казалось Ирине. Может самое важное событие в ее жизни.
Мощный рывок за волосы, и голая женщина на ногах, между которыми так и бушует пламя. Красивые заплаканные глаза в упор смотрят на свою мучительницу. Вика предстала во всей красе: черные кожаные по колено сапоги на платформе с невозможной высоты шпильками, обтягивающий темно-красный корсет с осиной талией, обтягивающие по локоть перчатки под цвет сапог и длинные распущенные прямые волосы, бордовым водопадом ниспадающие чуть ниже плеч — настоящая госпожа из порнофильма.
Ледяной взгляд голубых глаз всматривается в свою жертву, на лице торжествующая ухмылка.
Ирина не знала, откуда у Вики такой наряд, не знала, где она его хранила и когда успела надеть, так же как и не знала, что Вика может быть столь ослепительно красива. Ее наряд особенно подчеркивал стройность атласных бедер, высокую девичью грудь, белоснежную кожу, красивые тонкие, но крепкие руки, которые столь многое могут дать вожделеющей рабыне! Зато она знала другое — теперь она изменилась: с этой минуты она перестала быть добропорядочной женой и матерью любимой дочери, перестала быть уважаемой начальницей для своих подчиненных и перспективной управляющей для своих работодателей — она стала настоящей рабыней, рабыней без всяких уступок и оговорок — похотливой самкой, ждущей приказов своей госпожи.
Между тем умелые пальчики, обтянутые тонкой кожей перчаток, начали пощипывать и выкручивать твердую плоть сосков. Сначала левый, потом правый, затем опять левый, потом опять правый и так снова и снова+. Ирина даже прикрыла глаза от удовольствия, столь унизительного для \"верной жены\» своего суженого и оттого еще более приятного. А затем и вовсе задохнулась, когда пальчики Вики начали медленно спускаться вниз, по плоскому напряженному животу к бешено пульсирующему клитору, налившемуся до размеров горошины.
Вся сцена происходила в полной тишине, если не считать громкого учащенного дыхания двух женщин. Слова были ни к чему. И так было ясно, что Ирине нравиться все, что с ней происходит — иначе она давно бы попыталась что-либо предпринять, а не стоять голой перед одетой девушкой, изнывая от похоти и поминутно ожидая, когда же, наконец, эти божественные пальчики займутся ее мокрым междуножьем.
Вика плавно продолжала движение рукой вниз по телу своей, как она уже была уверена, рабыни. Вот цепкие пальцы резко сомкнулись на трепещущем бутоне, вызвав громкий стон долгожданного удовольствия. Затем они спустились еще ниже, и два, нет уже три, пальца пропали между жадно раскрытыми половыми губками, начиная возвратно-поступательное движение.
Не потребовалось много времени, чтобы Ирина, не стесняясь ни кого и ничего, громко застонала от бешеной силы оргазма. Родившейся где-то внутри нее взрыв неземного удовольствия вызвал настоящий экстаз блаженства — Ирина даже не смогла вспомнить, когда она последний раз так бурно кончала. Как ни странно, даже после такого оргазма похоть не проходила — слишком уж сильно завелась бывшая начальница, а теперь бесправная самка.
— Прирожденная рабыня, — послышался ласковый, но властный шепот. С этими словами Вика вынула пальчики из обжигающего лона женщины и направила их прямиком в открытый искаженный страстью рот.
— Почувствуй, какова ты на вкус, дрянь, — все тем же шепотом проворковала одетая в кожу девушка, погрузив один за другим блестящие от смазки и следов кончины черные пальчики в призывно открытый рот.
И женщина покорно принялась сосать поочередно подставляемые пальчики, жадно очищая их от собственных выделений. Это было
