стоку ванной потекла кровь, отрезанные яички с торчащими семенными канатиками и мошонкой лежали на дне ванной, прямо под моими ногами. Некоторое время я провел в позе младенца, ожидая, когда боль утихнет, потом посмотрел на свой пах. Под вялым членом был кровоточащий остаток мошонки — стянутая веревкой кожа, похожая на розочку. Вот это и случилось... Господи, как же хорошо, что мне удалось это сделать. Я теперь евнух... Я шептал это сладкое слово «евнух», повторяя его вновь и вновь, представляя себя смотрителем гарема, горделиво расхаживающим между полуобнаженными красавицами и не испытывающим ни малейшего сексуального влечения.
Оставался член. Его я отделил так же: перевязал в сантиметре от тела, чтобы остался тот обрубок, о котором я мечтал, обезболил и быстро отрезал. Крови было гораздо больше, все дно ванной было в крови. Остаток члена и мошонки я забинтовал как смог, укрепив бинты лейкопластырем. Потом, скрючившись, вылез из ванной, смыл кровь и пошел в постель...
Состояние скопчества было мною достигнуто. Конечно, боли не удалось избежать, места ампутации болели сильно, но всё зажило сравнительно быстро, через пару дней я уже мог относительно свободно ходить, хотя процесс мочеиспускания доставлял жгучую боль. Я предвкушал свое грядущее обнажение перед девушками... Но это уже не вызывало такого сексуального возбуждения. Возбуждение перестало так остро концентрироваться в паху, теперь оно было менее острым, как бы разлитым по телу. Я понимал, что сексуальное физическое влечение должно немного уменьшиться, уступив место больше психологическому. И я был к этому готов. Предстояло ещё срезать кожу с остатка члена и дождаться окончательного заживления раны. Кожу я срезал снова в ванной где-то через неделю, вследствие чего мой интимный обрубочек, остаток моей утраченной мужской силы, приобрел кроваво-красный цвет. Это было безумно красиво, и я любовался на свой обнаженный низ, разглядывая себя в зеркале и поглаживая ладонями свои бедра.
Все зажило приблизительно через полторы недели. Я чувствовал себя изумительно прекрасным, и желание показать свою кастрированную промежность милым девушкам постоянно распирало меня изнутри. Однажды вечером я решился. Что творилось у меня внутри от волнения — не передать словами, я просто дрожал от возбуждения. Я поехал в известный массажный салон-сауну на улице Свободы, где бывал до этого уже не раз. Позвонил, договорился о том, что проведу время в ванной с двумя девушками, и уже через час с хвостиком был у них. Звоночек в дверь, потом спускаюсь по полутемной лестнице вниз, где меня встречает администратор — милая барышня с серыми глазами и приятной улыбкой — и проводит в комнату для гостей. Жду. У самого чуть ли не руки от радости трясутся. Между ног чувствую пустоту и приятное томление... Заходят несколько девушек в пеньюарах и босоножках. Нельзя сказать, чтобы они все были красивыми, но для меня это было непринципиально. Выбрал двух посимпатичнее, расплатился с администратором и пошел с девушками в так называемую Синюю комнату с очень большой ванной. Девушки лениво шли передо мной, их красивые ягодицы покачивались из стороны в сторону. Полутемная приятная атмосфера и разлитое в воздухе тепло расслабляли. В комнате стоял длинный массажный стол, играла мистическая музыка, справа была частично наполненная квадратная ванна, похожая на мини-бассейн. Принесли чай, я снял верхнюю одежду. Мы познакомились, девушек звали Наташа и Ира, наверняка, придуманные имена, но они им шли. Одна была постарше, лет двадцати восьми, коротко стриженой блондинкой с мягкими обвисшими грудями и большим задом, другая — обладательница рыжеватых волос до плеч и маленьких аккуратных грудок. Они сняли с себя пеньюарчики и туфельки, обнажившись полностью. Я сначала возжаждал стащить с себя джинсы тут же, стоя перед ними, но потом струхнул и
