Наша прихожая встретила меня темнотой, лишь слегка рассеянной тонкой полоской света, пробивавшейся из-за неплотно закрытой двери в спальню. Супруга, видимо, готовилась ко сну, что и неудивительно, — я здорово задержался на очередном безотлагательном совещании. А ещё я запоздало вспомнил, что сегодня у меня день рождения. Жаль, что испортил жене вечер. Я бросил портфель, быстро разулся и скинул пальто. Потом почти бесшумно раскрыл дверь в спальню, стараясь не разбудить жену, если она уже заснула.
Однако я оказался не прав, — Иришка не спала и, пока я пропадал на работе, приготовила мне сюрприз. Нашу спальню, а точнее, — широкую кровать, занимавшую почти всё свободное место, освещал десяток свечей, на тумбочке, в вазе стоял огромный букет белых, в цвет мебели и стен, хризантем. Там же, на тумбочке стояла бутылка «Мадам Клико» и два высоких бокала. А к запаху свечей примешивался лёгкий, дурманящий аромат восточных трав. Сама Иришка являла собой живописную картинку, лёжа поверх белоснежного покрывала с книжкой в руке, глядя на меня томно и, в то же время, хитро. Она знала, чем меня порадовать, когда надевала на себя это изысканное бельё, которого я до сих пор не видел, но смог оценить по достоинству, как только моя драгоценная поднялась мне навстречу во все свои метр семьдесят. Длинная, почти до пола, чёрная юбка, оставляла открытыми лишь ступни длинных и тонких ног, но была настолько прозрачной, что позволяла отчётливо разглядеть малюсенькие чёрные трусики, благопристойно прикрывающие бритый лобок. Топик, такой же прозрачный и тонкий, с очень короткими рукавами, призванный не скрывать, а дразнить, только подчёркивал округлость её непропорционально больших грудей и отчётливо прорисовывал соски. В свои 29 лет она выглядела также прекрасно, и оставалась такой стройной, как и семь лет назад, когда мы только познакомились. И до сих пор, для меня не было женщины лучше и желаннее.
— Ты задержался, милый, — Иришка подошла ко мне, и её длинные тёмные волосы плавно стекли по плечам и груди.
— Извини, дорогая, мне стыдно, — я торопливо снимал пиджак, — даже забыл о дне рождения. Представляешь?
— Зато я не забыла! — она помогла мне избавиться от галстука, — и мы всё-таки отметим наш праздник.
— Спасибо, Ириш! — она стояла так близко и так чудесно пахла какими-то дорогими духами, что слова благодарности хрипом застряли в моём горле. Зато, забытый на время работы, друг в брюках, вопросительно поднял голову. Это не осталось незамеченным.
— Не благодари, и так всё видно, — она смотрела как раз туда, — этот вид твоей благодарности, куда красноречивее слов!
— Я: э? — что-то пытался промямлить я, но Ирка прикрыла мне рот поцелуям и я, перестав искать оправдания, отдался во власть чувств.
Мы сплетались языками, слегка покусывали друг другу губы, я перебирал пальцами её волосы и упирался ей в живот своей воспрявшей плотью. А Иришка времени даром не теряла, поэтому, когда мы прервали поцелуй, на мне остались только расстёгнутая рубашка и носки.
— Ложись, я буду делать тебе подарок, — она потянула меня к кровати за торчащий колом член, как собачку за поводок. Я послушно последовал за ней, надеясь, на продолжение. Правда, успел по дороге стянуть с себя носки, чтобы не уподобляться американцам.
Повинуясь её толчку, я упал на покрывало. Ирка села мне на живот, подтянув юбку вверх, чем несколько расстроила мои планы немедленного совокупления. Я схватил её за бёдра, с намерением исправить ошибку.
— Не спеши дорогой, — она отвела мои руки, — и расслабься. Мои подарки ещё закончились.
Она взяла с тумбочки бокал и, наполнив его до краёв и расплескав часть мне на грудь, заставила меня выпить шампанского. Я сделал это с удовольствием, — вино было в меру холодным и не очень сладким, Иринка учла мои вкусы. А
