тебя всё работает как надо.
Она взяла марлю, смоченную в холодной вода, и накинула на мой член. Это немного охладило меня, и чувствуя как напряжение спадает, я следил за её взглядом. Заметив, что я смотрю на неё, медсестра смутившись, перестала разглядывать моё тело, и снова взяла инструмент. Однако у неё ничего не вышло. При малейшем прикосновении член мгновенно возбуждался, уже не реагируя на мокрую марлю.
— Придётся народным методом, — она как-то озорно посмотрела на меня. — Только никому не рассказывать.
С этими словами она сделала такое, отчего мои волосы встали дыбом. Осторожно зажав мой возбужденный член ладонью, она стала двигать рукой вверх и вниз, лаская меня. Находясь в прострации, я наблюдал, как она старательно доводила меня до оргазма. На её лице проступил румянец, а волосы растрепались, и мне показалось, что она сама немного возбуждена. Почувствовав приближение оргазма, я в смятении попытался прикрыться, но она, закусив нижнюю губу, продолжала энергично двигать рукой. У меня потемнело в глазах, и несколько раз конвульсивно дёрнувшись, я излился в её ладонь. Отпустив меня, она взяла марлю, и старательно вытерла сперму, в огромном количестве вылившуюся из меня. Я увидел, что она тоже сильно смущена, и старается не смотреть на меня. Она что-то быстро делала с моим вяло поникшим членом. Я сильно дёрнулся и вскрикнул, когда она сделала надрез скальпелем. Увидев кровь, я затрепыхался, но она не обратила на меня никакого внимания. Лишь когда я сильно зашипел от прижегшего ранку йода, она виновато и смущенно взглянула на меня.
Через положенные три дня разрез зажил, а я снова постучался в дверь процедурной. Услышав знакомый голос, я вошел, обуреваемый странной смесью страха и возбуждения. В этот раз было ещё хуже. Едва я, раздевшись, улёгся на кушетку, член мгновенно налился кровью. Не подав и виду, прекрасная медсестра внимательно осмотрела разрез.
— Очень хорошо, — она взглянула на меня.
— Резать больше не надо, но надо продезинфицировать, а для этого надо успокоится.
Я заметил её учащенное дыхание, раскрасневшееся лицо, странный затуманенный взгляд, и сделал вывод, что она сильно возбуждена. Она даже тихонько вздохнула, когда её ладонь легла на мой член. На этот раз перчаток на руках не было, и прикосновение было в сто раз приятнее. Повинуясь непонятному чувству, я неожиданно для себя протянул руку, и коснулся внутренней поверхности бедра. Вздрогнув от прикосновения, она замерла. Закрыв глаза и затаив дыхание, она не шевелилась, пока моя рука подымалась по горячему бедру. Добравшись до трусиков, я нежно прикоснулся к насквозь промокшей тонкой ткани, прикрывавшую разгорячённую плоть. Словно очнувшись, она судорожно всхлипнула, с силой сжала рукой член и потянула вниз. Крайняя плоть легко разошлась и обнажила бордовую от возбуждения головку. Не почувствовав привычной боли, я с благодарностью взглянул на медсестру. Рукой я ласкал её набухший клитор, возбуждёно выпиравший сквозь тоненький материал трусиков, вызывая у неё приглушенные стоны наслаждения.
Решившись, я отодвинул тонкую полоску, прикрывавшую возбужденные губки, и погрузил пальцы в истекающею соком расщелину. Громко застонав, и трепеща от ласкающих глубоко внутри пальцев, она вдруг нагнулась, и захватила мой член в рот. Её жадный ротик почти целиком захватывал стоявший колом член, а юркий язычок щекотал головку. Неожиданно, она оттолкнулась от моего, изгибающегося в наслаждении тела, и пряча от меня глаза, отвернулась. Склонившись над столиком с различными пробирками, она бессмысленно зашарила по нему. Не давая ей опомнится, я быстро подошёл к ней, и прижался к её попке возбуждёно торчащим членом. Я задрал её халат вверх, не встречая сопротивления, страшил с неё трусики. Задрожав, она прижалась ко мне восхитительно упругой попкой, и стала тереться ею об меня. Я
