на ладонь благодарными глазами. Он не убирал руку, и Лина неуверенно ее лизнула.
— Маладэц, быстро учитса. Я доволэн.
Она вновь почувствовала чьи-то пальцы у своих широко раскрытых дырочек, и шумно вздохнула, но сдержалась и застыла. Поиграв с ее губками, пальцы проникли внутрь и нащупали девственную плеву.
— Смотрите-ка,... а Бэмби ведь ни разу не была под кобелем.
Все поспешили выразить свой восторг. Каждый затем лично проверил пленочку в ее влагалище. Они ощупывали ее живот, обнимали за бедра, гладили и щипали грудь. Осмотр продолжался некоторое время, потом все вернулись к своим занятиям, а ей разрешили лечь на коврике в углу. В конце дня на окнах появились автоматически закрывающиеся стальные решетки, двери, стены и потолки были обиты мягким материалом, словно в палате сумасшедшего дома, зеркала повесили поверх них, а стенд со свободными весами заменен новым, оборудованным дверцами и защелками.
На следующее утро Лину разбудили Светлана Сергеевна и Михаил Петрович, который пнул ее носком ботинка. Лина вскочила на колени, потирая ушибленное место. Он схватил свою собачку за шею и бросил на четвереньки.
— Лина, у нас со Светой свободный день, и мы решили тебя немного подрессировать. Во-первых, ты должна встречать гостей у двери и радоваться их приходу, а не дрыхнуть тут, пока нам приходится самим наливать себе воды. Ясно? Хорошо. Второе, где ты видела собачку на двух ногах? Передвигаешься ты на четвереньках, как хорошая девочка. Вот тебе пара наколенников. Может, позже мы и научим тебя ходить на двух ногах, а сейчас подниматься с четырех конечностей тебе можно только в баре, чтобы порадовать нас коктейлем. Надевай наколенники, и идем за мной.
Лина ползла, неловко перебирая ногами и руками, через раздевалку и прихожую.
— Теперь я выйду и войду снова, а ты будешь меня приветствовать. — Дверь захлопнулась, а когда открылась снова, Лина уже терлась щекой о колено хозяина. Он приветливо почесал ее за ушком, чему она была несказанно рада. — отлично. Хорошая собачка. Что это?
— Это... ошейник, хозяин.
— Правильно. Одень его и застегни. — Лина повиновалась и вернула ключ от замочка. Он схватил ошейник и потянул вверх. Руки Лины оторвались от пола, девушка задыхалась, но она не решалась подползти поближе, чтобы иметь возможность стоять на коленях. — Хорошая собачка. У всех есть поводки, а если ты нас огорчишь, то к ошейнику придется пристегнуть цепь. Ты, наверное, уже видела ее, в углу к стене прикреплена. Также для наказания есть вот этот намордник — честно говоря, я не знаю, как ты будешь есть с надетым намордником.
Он отпустил ошейник, и девушка, которая все больше чувствовала себя собачкой, зашлась в кашле. Следующими правилами оказались запрет на любые манипуляции руками, кроме как если поступит прямой приказ — собачка все всегда делает ртом и зубками. Далее, она была обязана по полтора часа в сутки — ни больше, ни меньше — заниматься фитнесом, когда хозяева отсутствуют. Только на это время не распространялся запрет на действия руками и прямохождение — хозяева заботились о физической форме своего питомца. За время лекции Светлана Сергеевна постелила в углу зала настоящий собачий коврик и поставила две миски — для воды и еды. Когда Лине разрешили поесть, и она доковыляла до мисок, то обнаружила в них кроме воды сухой собачий корм. Не решаясь возражать, она зарылась в корм лицом и начала, давясь, есть его — есть хоть что-то за эти два дня, кроме кусочков пирожных. Таких вкусных пирожных.
Через минуту Михаил Петрович резко дернул за ошейник, Лина перевернулась в воздухе и упала на спину, снова закашлявшись.
— Хватит, — спокойно заметил он, и потянул ее за поводок в прихожую. Он устроился на диване рядом Светланой Сергеевной, поманил Лину поближе и приказал «сидеть». Лина опустила
