хорошо... Теперь собственно о деле. Адреса этих ребят я не знаю. Вот тебе их телефон, попробуй связаться, — на стол передо мной легла смятая бумажка. — Ну, а там — действуй по обстоятельствам, не мне тебя учить!
И вот уже я, запершись в кабинете, дрожащей рукой тыкаю пальцем в кнопки, сверяясь с нацарапанным на мятой бумажке номером. Втайне надеясь, что он окажется липовым...
— Алло? — внезапно раздается в трубке мягкий женский голос.
— П-простите... Я по поводу набора девушек... на съемки...
— Вы хотите у нас сниматься?
Сердце мое упало. Номер не липовый. Но отступать поздно.
— Да! — решительно заявляю я.
— Сколько вам лет, девушка?
— Двадцать два.
Небольшая пауза.
— Вы в курсе характера будущей работы?
— Да...
— Очень хорошо. В таком случае, не могли бы вы подъехать сегодня в шесть часов вечера к павильону на углу Ленина и Октябрьской?
— Могла бы.
— Прекрасно. Ровно в шесть вас будет ждать там молодой человек с бородой и в кепке. В руке у него будет журнал. Зовут Илья.
Он вас проводит в студию. Просьба не опаздывать!
— Хорошо...
— Да, и обязательно захватите с собой паспорт! Новое дело! А я-то рассчитывала на какую-никакую анонимность...
— Зачем? — упавшим голосом спрашиваю я.
— Мы должны убедиться, что вы совершеннолетняя.
— Да, но...
— Не волнуйтесь, — понимающе отозвалась женщина в трубке. — В титрах будет фигурировать только ваше имя. Кстати, можете придумать себе какое угодно.
И на том спасибо, как говориться!
— Так мы вас ждем?
— Да-да, конечно...
— До встречи!
В трубке раздались короткие гудки отбоя...
Ну, и что теперь? Ехать? Не ехать?! Ощущения — примерно как перед походом к зубному врачу. Силком не гонят, и, вроде бы надо, но... Но журналистский долг превыше всего, и я решаюсь!
Придя домой, я чуть ли не с порога принимаюсь торопливо рыться в тряпках. Товар — лицом! Натянув на себя все самое дорогое и вызывающее, любуюсь собой перед зеркалом. М-да, вид — хоть сейчас на панель! Теперь — макияж. Главное, успеть до прихода мамы. А то увидит меня такой, невесть что подумает...
Кажется, готово! Бросаю в сумочку паспорт, торопливо выскакиваю на улицу и бегу к автобусной остановке. Новые черные «стринги» немилосердно врезаются в попу, холодный осенний ветер, ныряя под коротенькую юбочку, гуляет по моим голым ляжкам и ногам в символических чулках-сеточках... Что делать — искусство, как и красота, требует жертв! А важнейшим из искусств для нас сейчас является кино!
Подростки на остановке посворачивали шеи, того и гляди начнут пускать слюни. Отвяньте, ребята, не для вас все это! А для кого? Самой хотелось бы знать... Сажусь в маршрутку, единственное место — спиной по ходу, лицом к остальным пассажирам. Под ногами некстати оказывается запасное колесо, и я на своих высоченных шпильках вынуждена сидеть на нем чуть ли не в позе эмбриона. Юбка задирается просто-таки до неприличия... Из последних сил пытаюсь удерживать коленки вместе, но на очередном ухабе они предательски разъезжаются в стороны. Опаньки! Мальчик, ты не боишься окосеть на всю оставшуюся жизнь?! А ты, дедушка, чего уставился — женских трусов никогда не видал?
Вот и долгожданный перекресток. Согнувшись в три погибели, как цапля перешагиваю через высокий забор чужих ног и выбираюсь из маршрутки, на прощание еще раз сверкнув всему салону ... задом. Впрочем, такие мелочи перестали меня волновать еще в пятом классе... Немного боязно лишь за дедушку — как бы его там и вправду инфаркт не хватил! Так, теперь надо отыскать того молодого человека. Правда, я приехала с некоторым запасом, но ведь и он, как джентльмен, по идее должен был прибыть загодя! Кстати, как его зовут? Вспомнила, Илья. Так, Ильюша, ну и где ж ты тут?...
