фаллос — мой член и она забилась на нём, чавкая выделяемой слизью. Наслаждалась она долго и со смаком, останавливаясь, и снова приседая на моём уроде. Я уже только ждал конца, не контролируя её действия. Затем она встала, прилепила мне какие-то насадки со стерженьками на руки, на бедра, на мошонку и освободила мой рот. Я понял, что она задумала, когда стерженьки были соединены с проводками. И началось! Электрические разряды стегали и буравили мои нервные окончания по всему телу, я бился и орал от боли, а Клео жадно впитывала все мои судороги и децибелы крика. Она регулировала электрошок по группам моих органов, по силе ударов, я просто обезумел от боли. И когда казалось что вот-вот рехнусь, Клео вновь оседлала меня ... и, продолжая бить меня разрядами, неистово забилась на моём помпо-члене. То ли стеклянный буж все-таки оставил в канале какую-то микрощель, то ли она ударила током по какой-то особой точке, только я с остервенением кончил, на конец моего члена медленно грибовидно выполз плотный беловатый пузырящийся шматок спермы. Я, закатив глаза, впал в полную прострацию. Когда я очухался, на мне уже не было ни прошивших меня ниток, ни электродов, ни самой Клео.
Небо опустело. Золотой глаз погас.
Она сидела на подушках и покуривала кальян. Кое-как умывшись, я на дрожащих ногах поплёлся к выходу из шатра. Напоследок Клеопатра сказала:
— Понимаю. Сразу в боль влюбиться трудно, даже невозможно. Ты пока не мазохист, но это поправимо. Ты её полюбишь и подобный сеанс, кстати, не очень жесткий, будет давать себе большую радость. Завтра ещё будет очень больно, а послезавтра — уже терпимо и затем пройдет совсем. Я завтра буду мысленно ощущать твою боль и помастубирую под неё ради тебя! Ты ещё придёшь за болью, хотя сейчас тебе хочется бежать отсюда со всех ног! Придёшь и будешь просить... Боль умеет ждать, запомни это.
С настроением побитой собаки я добрался до дома... Хорошо, что завтра суббота...
Живи и дай умереть.
— Так значит, тебе понравилось у Леди Викинг, а у Клеопатры — нет. — Весело сказала Госпожа. — Это интересно. Учти, я ревную! Но, тем не менее, у тебя будет повод заехать к своей любимице ещё раз.
Я запротестовал. Какая она мне любимица? Но Госпожа сказала спокойно:
— Не дури. Просто нужно завести ей один презент. Она поймёт и ей будет приятно. Штучка дивно впишется в её готический имидж.
Она указала на пакет и, когда я извлек его содержимое, это оказалась тяжелая чёрная шкатулка — ажурное литьё. Я приоткрыл крышку, там были продольные ложбины для сигарет. На внутренней стороне крышки был прикреплён кусок кожи с нарочито рваными краями и татуированным в два ряда текстом:
Я — раб, и был рабом покорным. Я был свидетель чар ночных,
Прекраснейшей из всех цариц. Всего, что тайно кроет ложе,
Пред взором, пламенным и чёрным, Их содроганий, стонов их.
Я молча повергался ниц. Я утром увидал их — рядом!
Я лобызал следы сандалий Ещё дрожащих в смене грёз!
На влажном утреннем песке. И вплоть до дня впивался
Меня мечтанья опьяняли, взглядом,
Когда царица шла к реке. Прикован к ложу их, как пёс.
— Когда-нибудь я расскажу тебе, что это за кожа и почему на ней такая татуировка. Только позже. Не сейчас. Итак, презент готов, отвези его с оказией. Итак, ты прошел экватор задуманного плана, а я ещё нет. Но тебе нужно время зализать раны. Думаю, к концу недели ты будешь уже в должной форме. Уже определился третий этап твоего секс-виража. Это будет Леди-Насилие!
— А разве Леди Викинг...
— Нет. Она — Леди Удар Хлыстом. А здесь уникальный Фемдом-рестлинг. Силовая Домина. Мастерски проводит фейсситтинг, асфиксию всех видов, заломы рабов в невероятную акробатику и многое другое. Не хочешь асфиксию женской пяточкой? Или попкой? Или голову в мешочек? Любопытно, у неё есть такая развлекаловка: нижний задыхается в
