себя, широко улыбнулась и сказала:
— Ты, Андрюша, слишком напряжён, возбуждён, я не смогу лечить тебя в таком состоянии. Ты давно не имел женщину?
Вопрос я понял, ума хватило.
— У меня никогда ещё не было... с девочками, — моему смущенью опять не было предела.
Аннушка словно раскачивала меня — то успокаивала и вселяла уверенность, то напротив, вводила в крайний стыд. Было похоже, что она прекрасно видит моё состояние, и эта игра доставляет ей удовольствие.
— Не было?... Так ты у нас невинен. А я-то думаю, что это в тебе взрыв назревает — мешает мне. Придётся его провоцировать, а то ведь ничего не получится, а я твоей маме обещала за несколько дней тебе помочь.
Что за взрыв, и что за провокация, я плохо понимал, однако почувствовал, что если её ласки продолжатся достаточно долго, со мной может случиться то, что происходило иногда во сне, и после чего я просыпался в смущенье, с липкими, мокрыми трусами. Тело моё всё тянулось пахом к рукам знахарки, и она ободряюще широко и лукаво улыбнулась, приподняла нижний край полы моих трусов и запустила туда одну руку. Я обмер: с одной стороны, мне казалось, что она делает что-то постыдное и неправильное, с другой мне страшно хотелось продолжения происходящего, и это желание постепенно заслоняло остальные чувства. Рука знахарки стала гладить и перекатывать в трусах мои яички. Она то слегка подкидывала их пальцами, то перебирала, то чуть нажимала, словно ощупывая. Мне довольно быстро пришло в голову, что трусы явно мешают и ей и мне, но стянуть последнее, что хоть как-то прикрывает меня, было страшно. Однако страсть вновь пересилила, и я стал тереться задницей о кровать, в надежде, что трусы постепенно слезут. Я даже не подумал о том, что Аннушка была гораздо более старшей, опытной, понимающей женщиной, да и всё же немного ведьмой, по правде говоря.
Она сразу всё увидела, вытащила руку, запустила пальцы под резинку и медленно, словно напоказ, стянула с меня последний кусок ткани. Честно говоря, показывать там было особо нечего — мой член был средних размеров, неказист, искривлён, что было предметом моих комплексов, но об этом я как-то уже и не вспоминал. Её движения, её взгляды показывали: всё правильно, ей всё нравится, она всё одобряет, и это одобрение было сейчас главным и снимало всяческие комплексы. Тем более, несмотря на свои более чем скромные познания в сексе, понимал что-то, что происходит — это не только лечение, но и секс. В этом сексе я был мужчиной, меня гладила и ласкала привлекательнейшая женщина. Мне казалось, что это любовь с первого взгляда, что это навсегда, и что после всего, что произошло, я буду обязан на ней женится.
Ласки яичек между тем продолжались, ведьма уже потирала основание члена, и мне показалось, что вся кровь моего тела сосредоточилась в нём. Знахарка забралась ладонью выше, плотно сжала ствол члена и стала водить вверх-вниз, оголяя головку. Мелькнула странная мысль о том, что она прекрасно знает движения, которые используют школьники при разглядывании порно в журналах. Но мысль эта улетела, напряжение росло, я энергичнее задвигал тазом, подбрасывая его на кровати. Аннушка вдруг порывисто встала, произнесла что-то типа:
— Чего уж пропадать-то добру, — наклонилась и достала из-под ложа фужер тонкого стекла.
Затем она, пока я ещё не успел удивиться и испугаться, вновь подсела ко мне, держа бокал в одной руке, а другой, продолжив насаживать на свой кулак мой член. Движения её ускорились, как будто она заспешила. Её движения напомнили мне дойку коров, когда-то виденную по телевизору. Я же чувствовал внутри себя огромное, нарастающее давление, как готовящуюся взорваться бомбу. Тело срочно искало возможность высвободить из себя эту атомную энергию, выплеснуть её наружу, не дав взорваться внутри. Я зажмурил глаза, однако ощутил стеклянный край бокала возле крайней
