металл уколол шею. Испуг. Шок. Чужой голос:
— Только вякни, сука! Зарежу!
Юля почувствовала, как нож прижался к горлу сильнее. Это был охотничий клинок с зазубринами. Она хотела подарить такой мужу.
— Я сейчас уберу руку, а ты будешь молчать! — сдавлено проговорил Николай, — если попробуешь орать, тебе пипец, и щенка твоего до кучи проткну пару раз. Мы договорились?
А что ей оставалось, она едва заметно кивнула. Глоток свежего воздуха. Голос дрожит:
— Забирайте, все что Вам надо и уходите. Я не буду кричать. Вы спокойно уйдете. Пожал...
— Тихо, говорить буду я. Мне нужны бабки, бухло и... (А что же еще?), — Николай замешкался.
Не часто он чувствовал себя хозяином положения. Ему даже понравилось начало этой фразы, но заключение в голову не приходило. Он начал озираться по сторонам, в надежде что-нибудь увидеть и пожелать. И, увидел и пожелал. Он только сейчас почувствовал тепло, исходившее от соприкосновения с ее бедром. Такого случая в жизни больше может и не выпасть — подумал Николай, — она же готова мне подчиняться.
— Мама, ты очень трудно спряталась! Я устал! Ты где? — Миша присел на полусухое бревно, приготовленное для костра.
— Отошли его куда-нибудь, — обдало перегаром Юлино лицо.
Юля боялась. Пытаясь справиться с дрожью, она негромко крикнула:
— Мишенька, я в палатке, только сюда нельзя. Я переодеваюсь. А ты пока ждешь, попробуй угадать загадку.
— Какую, — Миша приподнялся и подошел ближе.
Юля чуть высунув голову попыталась улыбнуться.
— Я загадаю предмет на пляже, а ты угадай что это. Подходи к разным вещам и спрашивай про них.
— Ладно, загадывай! — Миша обрадовался, для него это была новая игра.
— Все загадала, только этот предмет не рядом с палаткой, но и далеко тоже не уходи, чтоб я тебя слышала!
Юля растерялась, вроде попыталась обезопасить сына, но и без присмотра оставить не могла.
— И к воде не подходи, — как могла строго произнесла последнее напутствие.
Мальчик принялся за поиски.
— Молодец, жить будешь.
Николай одобрительно похлопал Юлю по спине на уровне талии, и ставил ладонь на позвоночнике так, что кончики пальцев могли коснуться копчика. Он уже твердо знал, чего хочет. Едва заметным движением он подцепил ткань халатика и, не отрывая ладони, начал медленно задирать подол.
Юля поперхнулась. Она думала, сколько денег в ее сумочке, и как объяснить грабителю, что водку они на природу не берут, а бутылку вина вчера выпили. Задыхаясь от сухого воздуха она почти шепотом запричитала:
— Ой пожалуйста, не надо. Не надо, я вам все отдам — деньги. Я никому не скажу. Вас никто не видел, даже я смотреть на вас не буду и не узнаю никогда. Не трогайте меня, пожалуйста. Нет, нет...
— Мама, это бревно?!
Миша посмотрел на палатку. Мамы видно не было.
— Нет! Нет! Это дальше, — Юля не успевала сообразить, что она может предпринять? — Ну пожалуйста, — продолжила причитать пленница, одной рукой ухватившись за край халата и пытаясь оттянуть его вниз.
— А ну, заткнись сука! Мне твои скороговорки похрену. Ты о шкуре своей думай. Убрала руку! Проткну счас нах... Вот так. Опускайся на живот, хватит раком стоять.
Юля выпрямила ноги и сползла на живот под тяжестью насильника. А тот уже не раздумывал. Жестко держа жертву «на прицеле», он свободной рукой развязал лямку на бедре Юли и отогнул угол плавочек. Жаль, что он не мог видеть эту красоту. Упругие ягодицы мелко дрожали, а прерывистое дыхание соблазнительно их колыхало. Николаю не составило сложности буквально разрубить коленом плотно сжатые Юлины ноги....
— Раздвинь ляжки и не рыпайся, а то «поцарапаю» или порву к черту! — продолжая раздвигать колени шипел Николай.
— Мама, это бутылка?!
— Не-ет! — Едва сдерживая слезы,
