здесь, языком глубоко не лезла. Такие несерьезные, лёгкие поцелуйчики. Я впервые почувствовал, каким вкусным может быть язык. Она целовала все лицо, шею, а грудь, которая из блузки чуть высовывалась, прикасалась к моему телу так же тихонько, как язык к языку. Я видел из-за надькиной спины верх девушки, но не видел ее руки. Она взяла мой член у корня. Прохладная рука. А у Надьки тёплые. Везде. Надька прилегла рядом на бок, ногой прижимаясь к бедру. Она одета. Она одета. Почти нигде нет ее мягкого щедрого тела. А эта — наоборот. Поднесла головку к своему влажному... Горячо. Не садится. Очень медленно тычет им куда-то. Я содрогаюсь. Надька ласкает руками мои ноги, уже сидит. Потом, мимоходом, провела рукой по телу девушки. Я чувствовал это так, как будто сам провел — не знаю, почему. Она касается моего хуя поверх ее неуверенной руки. Не так тут что-то, блядь, ну не так! Надька слегка изгибает ей спину, давя на крестец. Я чувствую, как хуй лезет куда-то, ползёт по такой пещере, в которой ему быть тесно. Как её новый русский с ней живет? Он пигмей? Она резко вскидывает зад, потом снова неуверенно садится. Я чувствую каждое дрожание её мышц внутри. Надька, дыша прерывисто, но очень тихо, покрывает моё тело поцелуями, мне от них жарко, я второй раз за день начинаю обливаться потом. Девушка ловит ритм, ее волосы нежно метут мои ноги, Надька одна передвигается свободно, я чувствую её грудь стопами, пальцами, каждой голенью. У меня узкие бёдра. Как хорошо. Ей удобно двигаться. Хотя у нее такие длинные ноги, что... хватило бы бегемота обнять. Вверх и назад, вниз и вперед. А ведь она не кончит. И Надька тем более. Меня обслуживают две бабы. Кончу только я. Я что, сегодня именинник? Еще... Давай еще, узенькая... Дай мне... Дай мне.
Когда Надька начинала целовать меня, её рот был для меня горячим. Сейчас он был прохладным для моего раскаленного языка. Я кончил в ту секунду, когда она оторвалась от моих губ, почти укусив. Я опять орал. Да хуй с ним, пусть стыдно.
Марево в глазах развеялось. Девушка уже оделась и уходила. У двери она обернулась и сказала решительно, обращаясь, кажется, ко мне... «Спасибо. Мне всё понравилось». Тётка остановила её, заставив проглотить какую-то таблетку. Девушка быстро проглотила и смылась.
Я лежал, тупо уставившись в потолок. Она дала ей противозачаточное. Что еще это может быть??
— Это подстава?
— Ты же сразу понял.
Надька застегнула те немногие пуговицы, которые были не в порядке на блузке, и стала меня отвязывать.
— А в чем смысл?
— Девочке хотелось начать жить половой жизнью. Она боялась, что первый раз ей будет больно и плохо. Я пообещала помочь, если получится, побыть рядом и даже привязать мужчину. Чтобы она сама всем управляла.
— Дурь какая-то. Я бы не сделал ей больно. Могла бы просто попросить.
— У тебя была когда-нибудь целка?
— Нет.
— Это важно.
Я скривился и стал одеваться. Одежда сразу нашлась. Мне было противно. Надо же, сука старая, как она меня просчитала! И что соглашусь, и что даже дам себя пристегнуть. Я подумал, что обязательно найду её племяшку. Так, сказать, что она мне тоже понравилась. А к Надьке я больше не приду.
Я заметил, что она за мной наблюдает. В общем-то, сам дурак, но очень хотелось её ударить. Кажется, она это поняла. Она сказала тихо...
— Я её пожалела. Я как вспомню свой первый раз, Лёха, мне тому козлу, который меня имел, мозги хочется выбить. У нас любовь была, не просто так всё. Он знаешь, что говорил, когда залез на меня?"Я не могу не кончить, я тогда себя неполноценным мужчиной буду ощущать». Я в луже крови лежала, своей, мне было больно, холодно, я его уже ненавидела. А он, когда кончил, сказал... «Ты не подмахивала совсем. Ну ничего, поживем — научишься».
— Заботливая ты, — сказал я, помолчав. — Как её зовут?
— А тебе это надо?
— Всё равно
