спину и широко раздвинуть ноги, поставив одну ногу на край ванны, а другую на сиденье унитаза, чтобы ему было удобно делать мне клизму и хорошо было видно мою дырочку.
Я был очень смущен предложением лечь в такую бесстыдную позу. Кроме того, я очень волновался из-за того, что у меня вдруг случилась сильная эрекция, и я не мог понять, отчего это мой член встал. И, конечно, я все еще немного боялся клизмы, несмотря на дядины уговоры и уверения в том, что это не страшно и не больно. Мне было и страшно, и стыдно, но в то же время интересно. Обычно у меня была эрекция только тогда, когда я общался со своей подругой или с другими девочками, а не в присутствии другого мужчины, тем более родного дяди. Поэтому неожиданно возникшая перед клизмой эрекция меня очень смутила. Я стал думать, что со мной что-то не в порядке.
Дядя заметил, что я очень стесняюсь, и сказал мне, чтобы я не беспокоился о моем теперь стоявшем уже полностью вертикально члене. Он добавил, что он тоже испытывает сильную эрекцию всякий раз, как делает себе клизму, и что это вообще нормально для мужчины испытывать эрекцию перед и во время клизмы. Кроме того, дядя снова попросил меня расслабиться и не бояться клизмы, повторив в который уже раз, что это не больно и не неприятно. Мне стало немного легче, и я стал меньше смущаться. Я позволил себе немного расслабиться, почувствовав, что все нормально и что со мной не происходит ничего неправильного или необычного.
Тут бег моих многочисленных и хаотических мыслей был прерван, и дядя спросил готов ли я к тому, чтобы он начал ставить мне клизму.
Я неуверенно сказал «да...», и дядя опустился на колени на пол. Затем он пощупал мой живот и сказал: «Тони, мы не можем прямо сейчас начать делать тебе клизму, потому что у тебя живот весь переполнен газами и в нем нет места для клизмы. Тебе надо сначала пропукаться, отвести хотя бы немного газов и освободить место для клизмы».
Эти слова снова повергли меня в смущение, как смущало меня всегда любое упоминание о газах и вообще моих естественных отправлениях. Я густо покраснел, а дядя сказал: «Не надо стесняться газов, Тони, ты просто болен, это нормально и все скоро пройдет. Газы — это такая же болезнь, как и любая другая, и не надо этого стесняться. Ты пропукаешься и тебе станет легче, а потом мы поставим тебе хорошую теплую клизмочку, и тебе станет совсем хорошо».
С этими словами дядя встал с колен, достал из шкафчика длинную тонкую красную трубочку, банку вазелина. Затем он снова опустился передо мной на колени и стал раздвигать мне ягодицы.
Вскоре я почувствовал, как дядин палец смазывает мне анус. Потом он попросил меня расслабиться и не сжимать попку, и начал поглаживать и массировать мне ягодицы. Я ощутил, как дядин палец мягко и плавно скользнул внутрь меня и начал смазывать мне кишку. Ощущение было необычным и очень приятным. Сначала я все-таки сжимался, и дядя мягко попросил меня расслабиться и не напрягаться. Потом я расслабился и пукнул, и сразу же устыдился этого, снова густо покраснев. Дядя, однако, одобрительно сказал: «Молодец, Тони, пропукайся, выпусти газы». И начал стимулировать меня к этому, двигая пальцем у меня в заднем проходе и одновременно массируя и надавливая мне на живот. Подобного кайфа я никогда не испытывал — у меня было ощущение, что где-то в голове взорвался фонтан удовольствия. Полузакрыв глаза, я принялся мечтать о том, как бы это мне делала Эми, девочка, в которую я тогда был влюблен. Одновременно я пытался управлять мышцами своего ануса — то расслаблялся, то натуживался и пукал, то плотно сжимал задний проход колечком, обхватывая дядин палец. Дядя же поощрял меня выпускать газы и тужиться.
Затем я почувствовал, как дядя плавно вытащил палец и начал вводить мне длинную тонкую трубку глубоко-глубоко в попу. Я был удивлен тому, насколько глубоко может войти трубка, не причинив мне никакой боли.
