Кра-со-та!
Весна! Снег уже покинул город, яркое, но еще не знойное солнце!
Ту-ту-ту!
По соседней аллее семенит ножками карапуз двух-трех лет в небесноголубом комбинезончике. Он бежит, раскинув ручки, наверное, воображает себя самолетом! Следом за ним, с дистанцией в полметра, трусит папаша в спортивном костюме.
Умилительная картина, обожаю смотреть на папаш с детьми!
Я перевел глаза на лужу, растекшуюся у противоположного края скамейки, на которой я прогревал свои косточки.
По краю лужи купались и оживленно чирикали воробьи!
Кра-со-та!
Мальчонка повернул на мою аллею! Отец зазевался, и уже существенно отставал. Мой разжиженный солнышком мозг начал подавать какие-то непонятные сигналы тревоги, наконец-то я понял, в чем дело. На пути у пацана разлеглась та самая лужа, на которую отец явно не обращал внимания! Да мне-то что! Но напрягся!
Опаньки!
Со всего маха, видимо споткнувшись, малыш нырнул в лужу. Через секунду он оказался у меня на руках и рассматривал мою довольную рожу, так как в подобных случаях лучше всего делать вид, что ничего не произошло, и происшествие является всего лишь продолжением игры! Не дай Бог показать испуг — реву тогда будет!
Однако я стоял в луже, а ботиночки мои не были готовы к такому испытанию, как я понял по холодной воде, просочившейся в них.
Ребенок, с ног до головы в грязи, довольный, размахивает руками, так что капли с комбинезона летят на мой плащ. Вышагивая цаплей, выбираюсь из лужи и ставлю его на скамейку. Подбегает папаша и начинает кудахтать! Я ему сквозь зубы:
— Тихо! Ничего не случилось!
— Ой! Спасибо Вам! Да Вы испачкались!
Ага! Это не то слово! Плащ спереди в грязных подтеках, в ботинках противно хлюпает вода.
— Я Вам так благодарен, так благодарен!
Малыш заливается смехом, а я мрачнею, и, пытаясь не светиться дырявыми носками, сидя на скамье, выплескиваю из ботинок остатки воды.
— Сейчас мы пойдем домой, и будем переодеваться!
Да! Конечно, они будут переодеваться, а я как потащусь по городу в таком виде? Я уже начинаю жалеть о своем подвиге.
— Может, Вы зайдете к нам, и я помогу Вам привести в порядок одежду!
Спасибо, допер! Я еще раздумывал, стоит ли соглашаться, как вдруг ударом молнии:
— Феликс! Это ты?
Ситуация! Дело в том, что под этим именем меня знает достаточно узкий и достаточно специфический круг так называемого сексменьшинства.
Вглядываюсь в его лицо. Определенно, если и знаком, то много лет не виделись.
Не помню!
Идем! Папаша взял сына за левую руку, я — за правую. Малыш что-то щебечет. Явно ему меньше трех, так как говорит еще не отчетливо.
Мужчина, да скорее еще парень, так как на вид ему — ну, слегка за двадцать, заводит со мной разговор. Спрашивает о том, как идут мои дела, в ответ, из вежливости, интересуюсь его жизнью-успехами. Оказывается, супруга на день уехала к теще, а, так как у него отгулы, вот и вывел сына на прогулку.
Какое счастье, что встретил меня!
Счастье?
Судя по хлюпающим ботинкам, запачканным в грязи брюкам и плащу, а ведь лужа на первый взгляд казалась прозрачно чистой, весьма сомнительное счастье. Да и когда я с ним познакомился! Искоса подглядываю за ним! Не помню, и все!
А ладно! Разберемся по ходу пьесы!
Заходим в подъезд.
— Не узнаешь?
А должен узнать? Оглядываюсь.
— Ну, подъезд не узнать! — а я и так не узнал.
— Это в прошлом году ЖЭК делал ремонт!
— А!
— И дверь я отремонтировал!
— Да что ты говоришь, вот, молодец!
Парень расцвел от похвалы. Пока я в беседе ловко обхожу его имя, хотя он вовсю называет меня Феликсом. Ну, хоть бы одну зацепочку?
— Сейчас мы умоемся, переоденемся, а потом займемся дядей Феликсом!
Заходим в типичную малолитражную хрущебу. Сколько я их перевидал, возможно, и бывал здесь!
Парень раздевает сына. Тот вырывается и
