скрипеть волосы... Черные и кучерявые.
— Почему ты сухая? Я хочу вкусить твоей страсти! — воскликнул я, снимая с языка волосы.
— Это ты, Лёша, книжек начитался. Там пишут, как «он приник губами к её бутону, бутон раскрылся, нектар полился. Берёзовый сок. Рыбий жир. Запах сирени. Божья роса».
Меня чуть не стошнило...
Она не сопротивлялась: лежала как бревно в лесу, пока я «накидывал палки». И так, и этак. А она хоть бы пикнула.
Я трахал её так, что пахло палёным мясом, горелой резиной и жжёными волосами с лобка, а не рыбой и не сиренью. Видать, мозоли у меня будут трудовые на члене: движущиеся и трущиеся части положено смазывать, иначе ресурс вырабатывается, а мы «всухомятку». Будь на месте Кати кукла из секс-шопа — давно бы расплавилась.
Я сладко и долго кончал: выплеснулось всё, что так долго копилось у меня на душе. Она не кончила. Девушка сказала: «Знаешь, по-моему, я фригидная... « и закурила в постели, грустно уставившись в потолок. Раскочегарить мне её так и не удалось...
Ну и какой я после этого Казанова?
Я спросил:
— Тебе хоть раз в жизни было хорошо: одной, с парнем или с женщиной?
Она ответила:
— Одной да! А потом появился Он! Мы занялись этим вдвоём. Первый блин получился комом... Было очень больно и кроваво, и я по глупости помазала всё себе там зелёнкой. Стало ещё больнее. Мои визги слышал весь дом. Соседи даже вызвали милицию. Но всё обошлось. С тех пор мне, что одной, что с кем-то — однохерственно безоргазмно.
И вот сейчас... Да я хоть с ледяной глыбой. Мне всё равно. По безрыбью и рак рыба. О, да... И раком тоже...
— Ну, вот я и звоню тебе. Ты хочешь повторения? Я купил две книги про секс. Такое тебе устрою...
— Знаешь, не стоит. Я не хочу сдавать тебе в аренду своё холодное тело.
Мне взгрустнулось...
* * *
Мастурбация — это процесс,
А онанизм — это явление...
— Мариночка, я уже иду, заваривай чай... — радостно промолвил я в трубку и засобирался: ведь надо ещё забежать в аптеку — купить кое-что к чаю...
... Я сел в кресло, она на диване. Взяв со стола кофе (чая не было) и немного отпив, я уставился на подругу в ожидании.
— Лёша, помнишь, я тебе рассказывала про Арарата, с которым собиралась встречаться?
— Да, но это ж было давно...
— Так вот, я с ним встречалась два года, даже жила у него. Мы очень любили друг друга...
«Ага! — мелькнула в моей голове зловещая мысль, — он её бросил, и она хочет, чтобы я её утешил... Я утешу! Я эт пожалуйста...»
Она продолжила:
— ... Мы даже собрались пожениться...
Я изобразил удивлённое лицо:
— Ну и как?
— Так вот, пришла я как-то к его родственникам на армянский праздник (он меня пригласил) и зашла там речь о свадьбе. Его отец Христофор Арташесович взял слово. Короче, он сказал своему сыну, что у того два пути: либо жениться на своей двоюродной сестре грузинских кровей Манане, либо жениться на мне, на русской, и валить из диаспоры, достигать всего в жизни самостоятельно...
Марина встала с дивана (я поставил кофе на стол), подошла и присела на колени, обняв меня за шею. (Как я этого ждал!).
Она сказала:
— ... Арарат Христофорович. Этот недоделок... Я ведь его так любила... Этот хач лохом оказался, прогнулся ... перед папиком...
— Уже — хач. А раньше: Араратик, любимый... Не любила ты его, наверно.
— Любила! Ты ничего в этом не понимаешь! — Марина вскочила с кресла.
— Я не понимаю? Прости. Не хотел тебя обидеть...
— Хотел! Все вы такие! Как спать и «утешать», так вы рядом, а как жениться... То маменькины сынки, то папенькины.
— Марин, успокойся! — я протянул к ней руки, но она отвернулась и заплакала, — Ты ведь сильная женщина. Это ж такой пустяк.
— Пустяк, по-твоему! Я ему всё отдала: душу, сердце, а он...
— Найдешь себе красивого, молодого, как я! Зачем тебе
