чтобы вдруг схватить меня сзади за ноги. Или вдруг дернул за завязки моего ... купальника, и мне пришлось резко присесть в воду, накрыв ладошками грудь.
— Пап, ты чего? — я надула губки, но глаза мои предательски улыбались.
— Помоги, — я сидела в воде, придерживая руками своих стыдливых рыбок, он подплыл и поймал концы купальника в воде и начал поднимать их вверх. Я опустила руки и он замер на мгновенье глядя в воду, где колыхались две белые глазастые мордочки, потом накрыл их мокрыми флажками купальника и завязал у меня на шее. Я поймала его взгляд и загадочно отведя глаза, отплыла.
Дома я пошла в свою комнату, папа зашагал за мной
— Давай я повешу твой купальник, — он догонял меня и протянул руку взять за плечо, я на ходу завела руки назад, развязала тесемки и уже возле двери своей комнаты сняла верхнюю часть купальника и оборачиваясь протянула ему. Он навис надо мной прижимая меня спиной к стене.
Его рука поползла по моему бедру. Я вызывающе поймала его взгляд и опустила руку, которой прикрывала грудь. После паузы я оттолкнула его, мои грудки клюнули его в голый живот, и я закрыла дверь в свою комнату.
— Наташ..
Я сняла трусы от купальника и приоткрыв дверь протянула ему, прячась за дверью. Он взял их и ушел. Я стояла спиной прижавшись к двери своей комнаты и сердце мое вылетало из груди. Я провела ладонями по своему голому телу снизу вверх, а потом опять вниз. Потом прошлась по комнате и обернувшись на большое шкафное зеркало, покрутила себе голой попой и подмигнула сквозь растрепавшиеся волосы.
Вечером мы ужинали на веранде и пили чай. Маленькая лампочка на стене давала теплый желтый свет, вокруг нее летали мошки. Папа был молчалив и почти не смотрел на меня. Я тоже держалась тихо, какое-то время были слышны только звяканья ложечек об стакан, наши прихлюпывания чая, и электрический зуд лампочки.
Я встала и подошла к пролету веранды, оперлась о перегородку локтями и стала смотреть на небо.
— Папа, смотри какие звезды, — я первая начала разговор и мой голос слегка дрожал. Я почему-то вспомнила в этот момент Антошку и его толкнувшийся в моем кулачке поршенёк. Я погладила рукой теплую доску перегородки и глубоко вдохнула ночной летний воздух наэлектризованный предвкушением. Папа поднялся и подошел к стенке, повернул лампочку в патроне, и синяя тень съела желтые квадраты на дорожке, стало слышно, как шелестят деревья, наша веранда стала частью темного сада.
— Так лучше видно звезды, — сказал он уже шепотом у меня над самым ухом.
Папа стал сзади и прижался ко мне всем телом. Его руки начали с нажимом гладить меня, поверх одежды, талия, бока, плечи, грудь. Я подалась назад, плотнее прижимаясь к нему попой, сопротивляться было бесполезно, я слишком ХОТЕЛА! Папа дышал мне в волосы на шее и залез рукой под майку, нещадно мял мои нежные мячики, другой рукой он обхватил мое голое бедро под самой кромкой коротеньких шорт и слегка раздвинул мои ноги одновременно притягивая мою попу еще плотнее к себе и заставляя прогнуться мою спину.
Что-то настойчиво толнулось в мою оттопыренную попку, пытаясь залезть сзади под шорты. Я завела руку между ног и нащупала оттянувший трико папин штык. Обхватив его пальцами, я сильно сжала его, папа задышал громче и начал шептать: «девочка моя, ах ты, умница моя, Наташенька». Он высвободился и мы передвинулись глубже в темную веранду, там он прижал меня спиной к стенке и продолжая шептать «моя маленькая, моя умничка», снял с меня майку через верх, поймал моих пугливых птенчиков ладонями и целовал их, подолгу обхватывая губами чувствительные соски.
Я вытащила его твердую колбаску из штанов и радостно задвигала горячую кожу, моя ладошка обхватывала уже не Антошкину веточку, но настоящий ствол папиного деревца. «Ах ты молодец моя, ах ты лапа...», папа расстегивал пуговку на моих шортах и немного их освободив залез рукой сзади и начал
