уничтожить улики.
— Убить её? — спросил Рыжий.
— Нет, пусть живёт, — ответил я.
— Ты что, оберст! Она же нас сдаст!
— Никогда. Ей этого урока хватило. Ты же уедешь из страны? — спросил я у неё.
Пленница быстро-быстро закивала головой.
— Хорошая девочка. Ты же нас не сдашь? Учти, сдашь, мы тебя из-под земли достанем. Жертва отрицательно завертела своей красивой головой с роскошными локонами.
— Ладно, поехали.
На Ярославское шоссе выехали пять машин. Из одной из них выкинули еле живую хорошенькую девушку в разорванном купальнике. Она упала на обочину и замерла. Но она осталась жива, это я знал точно. Четыре машины поехали в целях конспирации к Сергиеву Посаду, а мы с Маньячным поехали прямо к Москве.
— Слушай, оберст, — обратился ко мне соратник, — ты её не убил потому, что она похожа на ту твою несчастную любовь? На эту...
— Стоп, — перебил я его. — Не называй её имени. Мне это больно.
— Ты что, всё ещё её любишь?
Я лишь слабо кивнул.
— А как же Аня?
— А что Аня? Ты меня упрекаешь?
— Никогда в жизни, оберст. Ты же мой учитель. Скажи, а зачем ты её не убил? Только из-за сходства с этой... м-м-м... девушкой?
— Нет, не только. Она же нас всё равно не сдаст. А я хочу дать ей то, чего у нас с тобой никогда не будет, чего общество нам никогда не позволит.
— Что именно?
— Второй шанс...
