засмеялась, радуясь получившейся шутке.
Через ... полчаса Виталик попытался открыть припасенную баночку консервов. На звук ударившейся о жесть открывалки с верхней полки свесилось круглое лицо...
— Ой, как нехорошо одному ужинать!
Через пять минут стол был сервирован домашними вкусностями... картошечка с лучком, курочка с чесночком, пирожки с капустой, морс из клоповника...
— Эх, сейчас бы винца для полного счастья! — размечталась кругленькая.
— Достать?
— Да они не продают. Я уже спрашивала.
— Ну, может, кому и не продают... — Виталик решительно вышел из купе, направился в сторону вагона-ресторана. Навстречу ему, чертыхаясь, по вагону прошли два парня...
— Ну, а я тебе, что говорю... закрыто. Понимаешь, закрыто...
— Это вы не про ресторан?
— Про него, конечно!
— А вы не знаете, где тут можно приобрести...
— «Приобрести!» С собой надо иметь!
Виталий не собирался расставаться с мыслью об удовлетворении желаний своих юных попутчиц. Помня о рассказах напарника по баранке, решил разыскать проводницу. Проводница оказалась парнем лет двадцати от роду с алчным выражением лица. То, что нужно! За десятку было приобретено крепленое, еще за пятнадцать — «настоящие армянские три звезды» на тот случай, если окажется мало.
Круглолицая встретила его с ликованием. Так в древности, в глубине пещеры встречали мужчину, загнавшего мамонта.
— Ой, а мы и не познакомились! Меня Вера зовут, ее — Оля, а вас?
— Меня — Виталий. Можно на «ты».
— За это надо на «брудершафт» выпить, — она разлила по стаканам последние капли вина.
— Я не буду, — впервые за все время произнесла Ольга. Вино она пила вместе со всеми, раскраснелась, но продолжала играть в недотрогу.
— А мы будем! Правда, Виталий?
— Правда!
Они скрестили руки, выпили. Вера с удовольствием потянулась к Виталию своими пухлыми губами.
По правде говоря, из них он предпочел бы Ольгу. Она была в его вкусе... точеная фигурка, русые волосы, чуть раскосые глаза... Вера, конечно, была не в меру упитанна. Ее тяжелые груди, сосками распирающие облегающее платье, подходили бы к уже рожавшей заматеревшей женщине, но явно не к ПТУшнице шестнадцати лет. Однако выбирать не приходилось. У них впереди была только одна ночь. Рано утром, в начале шестого девчонок высадят на покосившемся перроне нефтеобинского вокзала, и пойдут они в жизнь взрослую, самостоятельную...
— Виталь, а Виталь? Пойдем, я выйти с тобой хочу, — Вера отвлекла его от мыслей, заполнивших чуть захмелевшую голову.
— Слушай, смотри, такое дело... — зашептала она, оказавшись один на один с Виталиком в коридоре... Короче, Ольгу парень бросил перед самым отъездом. Прямо на глазах ее... с одноклассницей, понимаешь? Ну вот. Было бы неплохо, чтобы ты как-то ее успокоил. Ну, там, поухаживал, поприставал. Чтобы ей казалось, что она нужна кому-то. Понимаешь?
— Понимаю. Только времени у нас с вами восемь часов. Что я успею?
— Ну, уж чего там успеешь... Я-то от тебя никуда не денусь, — она прижалась к Виталику своими буферами, буквально впилась в губы.
— Ну, пошли!
Ольга сидела у окна, пытаясь разглядеть в наступающей мгле очертания пролетающих мимо поезда деревень. Вера подсела рядом, Виталик сел напротив.
— Ну, чего, будем сидеть-горевать, грусть-тоску наживать? У меня карты с собой. В «дурака» умеешь?
Виталик умел. Под раздачу успел открыть и разлить «три звездочки». Ольга в начале хотела воспротивиться, но потом, видимо, любопытство взяло верх, и она решила выпить вместе со всеми...
— На раздевание! — Вера продолжала заводить.
— Ну, нет! Так не договаривались! Раздала, а теперь говоришь... Так не честно! — Ольга бросила карты на стол, но усилиями подруги они были возвращены ей в
