улице ремонт.
— Ну сколько же можно дымить! возмущается девушка, подходя к окну. Её светлые крашеные, слегка завитые волосы рассыпаны по плечам, из-под выцветшего халата торчат тонкие, но оформленные ноги и руки, покрытые ровным загаром (полученным здесь же у окна и на крыше, куда периодически вылезает позагорать половина населения).
— Да не особо они и дымят. Даже приятно.
— Зато вредно. И, между прочим, особенно для мужчин.
— Почему?
— Ну, вот говорят так.
— А, про это... Не знаю, я как-то не боюсь. Даже рад бы немного понизить.
— А что так?
— А чтоб не напрягаться... Лишний раз.
— А почему лишний?
— Ну, вот сижу, никого не трогаю, починяю примус — твой между прочим — а тут ты ходишь, и мешаешь примус починять.
— А тебе что больше нравится, примус починять или отвлекаться?
— Как тебе сказать... Ты-то как думаешь?
Девушка поворачивается от окна. Теперь их разделяет стол и она немного наклоняется вперёд. Символический халатик не скрывает уже ничего, и парень не может оторвать глаз от маленьких твёрдых грудок, за которыми виднеется живот.
— Если так — то отвлекаться — произносит он, не двигая взгляд.
— Ой! — девушка выпрямляется — а ты и рад подглядывать!
— Я не подглядываю, а просто смотрю
— И как, красиво?
— Ещё бы!
— Врёт и не краснеет (у девушки небольшой комплекс по поводу размеров груди. Девушка почти каждый день ест капусту и ходит в «качковку» делать жим лёжа).
— А куда ещё краснеть, и так красный. И, между прочим, не вру. И ходишь ты красиво — добавляет парень, вспоминая тёмные ноги из-под блеклого халата.
— Вот так? — говорит девушка, снова отходя к окну, теперь уже намеренно вышагивая, замедляя движения и покачивая бёдрами.
— Так — тоже.
— А первый раз как?
— А первый — не как модель, а как живая и настоящая.
В это время за окном что-то громыхает, запах асфальта становится сильнее. Девушка выглядывает в окно, словно очередной самосвал — что-то новое и интересное. Халатик ползёт ещё выше, открывая ноги во всём их великолепии. Парень тоже заинтересовался самосвалом, подходит и выглядывает. Открыта только одна створка, и проём узкий, они неизбежно сталкиваются плечами, боками, бёдрами...
Рабочие возятся внизу, закидывая просыпавшийся мимо ковша укладчика асфальт, но молодым людям уже совсем не до них. Замерев в окне, боясь спугнуть момент, они вслушиваются в ощущения. Казалось бы, чего необычного — просто касание. И не в первый раз, и ничего особенного... Особенное только ощущение. Ощущение близости.
Парень понимает, что сейчас этот миг закончится, девушке надоест изображать интерес к процессам асфальтоукладки, и всё опять соскочит «на круги своя». И он наконец решается. Его рука ложится на её талию. Девушка делает вид, что ничего не произошло, но прижимается теснее. Парень раскрывает ладонь шире, стремясь вобрать, охватить, почувствовать как можно большую площадь мягкого девичьего бока. Бок шевелится. Девушка дышит.
Дыхание её становится глубже и чаще. Парень подключает вторую руку, для чего ему приходится сдвинуться чуть назад, касаясь торчащим из-под драной джинсы шорт бедром открывшегося под краем задравшегося халатика бедра девушки. Девушка приподнимается, отталкиваясь от окна и при этом без всякой задней мысли упираясь в парня едва прикрытыми ягодицами. Для него это как знак судьбы — и повод переместить руки, с талии на бёдра и ниже — а потом выше, чуть замирая от наглости, но выше и выше.
Ноги, бёдра, узкая полоска, по сути одна резинка, и снова талия — но уже без халата. Он опять чувствует руками, как она дышит, ощущает ... стук сердца — резкий и частый. Его сердце колотится так же, словно у самого горла — он ещё не верит
