глядя прямо в камеру, и закусив губу, будто бы от напряженного раздумия... — впечатлений уже много, впечатления уже яркие.
Голос у него теперь был вовсе не скрипучий, а вполне молодой, может быть немного напряженный, хрипловатый, словно от волнения.
— Время тянет, — усмехнулась Танька, — идти сюда не хочет. Или не может. Ноги переставлять трудно.
— Думаю, что нет, — возразила Айна, — думаешь легко сказать при этой своей подружке, и при всех телезрителях, меня мол, только что там официантка избила до полусмерти? Парень соображает, что бы такое на нас повесить, чтобы сразу закопать, а самому на посмешище не оказаться.
— В общем, — прокашлявшись, сказал Виталий Лацис, — впечатление, в целом весьма положительное. Я думаю, что это небогатое, но твердо стоящее на ногах кафе вполне стоит того, чтобы стать настоящим героем нашего завтрашнего шоу.
— На этом, — сказала девица, которую Тане так хотелось побить, — мы завершаем наше сегодняшнее прямое включение. До завтра, и помните... клиент всегда прав!
На экране мигнул логотип шоу и тут же врубилась на полную мощность реклама. Телевизионщики, вылезшие из подъехавших автобусов принялись разворачивать свой электоротехнический скарб, готовясь к съемке.
— А парень-то молодец, — в раздумии проговорила Айна, наблюдая за этим сквозь стеклянные стены. Танька хмыкнула...
— Я и не думала, что ему понравится...
— Ему не понравилось, — твердо сказала латышка, поглядев в глаза подруге... — Ты слышал, как он на тебя «Сука», вопил. Ты сделала ему очень больно и очень стыдно, и все-таки он ничего не сказал. Поэтому он молодец...
— Надо ему сварить яйца, — иронически улыбнулась Таня, — и ровно три минуты. Это утешит мальчика и восполнит ему боль потери...
— Нет, — все так же тихо и спокойно поправила Айна, — но если он захочет, ему придется дать.
— Ну-у, — скривилась Танька, скорее для проформы, правота подруги была очевидна... — ну тебе хочется, ты и дашь...
— Имеет значение не то, чего нам хочется, а то, что захочется ему, — гнула свое Айна... — и ты, Танюшка, спорить не будешь, а сделаешь, все, что тебе скажут, — тут она протянула руку и ласково коснулась груди компаньонки. Таня хорошо знала этот жест. В те нередкие ночи, когда они ночевали в одной комнате, он имел определенный смысл, но иногда, не в пример реже, Айна пользовалась им и в беседе. Это происходило, когда требовалось напомнить, кто в их бизнесе старше и кто принимает решения. Таня знала, что за вежливым но решительным прикосновением пальцев подруги к ее чувствительным соскам, мог последовать щипок, или, что еще больнее, сосок можно было крутануть в сторону. Это очень больно, и в ночных любовных утехах, от одного этого можно кончить. Применять этот прием в дневное время, в качестве аргумента в споре Айне еще ни разу не приходилось.
— Ладно, — проворчала Таня, голосом, полностью признающим свою вину, в конце концов и впрямь не дело это — кастрировать посетителей... — ладно, только не трогай буфера. Ну отпусти, блин, сделаю я все, что скажешь!
... — Техника у нас вся новая, — вежливо объясняла Айна, не забывая улыбнуться телеоператору, ведущей и конечно Виталию Лацису... — плиты из германии, итальянская взбивалка-миксер, холодильники только что установили, финские. Скоро собираемся гриль выписывать...
— Хотите взглянуть на холодильник? — приветливо улыбнулась Таня Виталию. Она старалась как можно чаще попадаться ему на глаза и задавать вопросы с дружеской интонацией, отменяющей всякие недоразумения в прошлом... — может быть проверите ... сроки хранения?
Честно говоря, Таня переигрывала, разумеется телезрителям не было дела до циферок нарисованных на бумажных упаковках. Но нервное напряжение последних двух часов
