хер! Я там все равно сдохну! Сегодня вот опять до самого обеда в противогазах ведрами какую-то мутотень таскали... А ты ... тем временем на площадке гайки свои крутил — нет бы сестре помочь!
— Да пошла ты... Мы в этой хрени свое в еще армии отбегали!
Слушая эту совершенно искреннюю перепалку бандитского вида братца, лениво попивающего за столом пивко, и его несчастной сестры, беспомощно лежащей на грязном половичке с клизмой в заднице и раздутым от чужих нечистот животом, я почувствовал, что теряю контроль за происходящим.
— Погоди, погоди, Вован... Ну ладно, не совсем правильная она девушка, согласен, но зачем же позволять в нее ссать кому попало?! Сестра все-таки, родной человек...
— Как это — зачем? Что ж нам всем, опять каждый раз на второй этаж бегать?!!
Круг замкнулся. Оставалось принять все как данность и... по возможности перестать обращать внимание. В конце концов непохоже, чтобы ее заставляли делать это насильно... Интересно только, а родители в Таволжанке знают, чем занимаются тут их детишки?
Выпили, заели воблой, покурили. Игорек сел без двух на восьмерной. Внезапно мое уже начавшееся было восстанавливаться душевное равновесие было нарушено жалобным стоном из-за шкафа.
— Мальчики, мне бы в туалет... Распирает, не могу больше!
— Щас! Вот только поссу напоследок... — Вован вразвалку направляется за шкаф, и через секунду оттуда снова раздается громкое журчание.
— Ох! О-о-ох! — стонет Жанна, вбирая в себя новые потоки мочи, — Вовочка, родненький, смерти моей хочешь?! Ай, сейчас лопну!!!
— А по ебальнику? — интересуется Вова, продолжая как ни в чем не бывало изливать жидкость в кишку родной сестренки, — Подожми жопу, сука! Не хватало после тебя еще полы мыть! Нет, видимо далеко не все тут у них происходит по обоюдному согласию...
— Ну, кто еще хочет?
— Я! И я!!!
— Ой! Ай! Ой, мамочка, не могу больше!!! Мальчики, хватит!!!
— Заткнись! А вы — в очередь! И следите, чтобы из нее из жопы не брызгало... Чуть что — по еблу!
Снова журчание, снова стоны...
— Цыц, дура! Хочешь, чтоб соседи сбежались? А то, гляди, они тебя тоже под сортир приспособят. С них станется!
Ничем этого Вову не прошибешь. Что за человек такой?
— Все, что ли? Желающих больше нет?
Мы дружно мотаем головами. Куда уж больше!
— Ладно, вытаскивай из себя эту хрень:
За шкафом послышалось сдавленное кряхтение.
— Вытащила?
— Да:
— Ничего наружу не выпустила?
— Так, немножко:
Вова недовольно скривился.
— Ладно, надевай трусы. Пошли!
Брат с сестрой выходят в коридор. Жанна слегка пошатывается. Живот под халатиком у нее заметно вздут, лицо перекошено от боли. Впрочем, до женского туалета им идти всего три двери.
— Жанка, привет! — раздается вдруг из коридора бодрый женский голос, — Чего бледная такая?
Видимо, кто-то из соседок попался им по дороге.
— Да вот, взбляднулось! — с ехидцей ответствует Вован.
— Тебя, Вовчик, не спросили!
— Извини, Света, не сейчас... — дрожащим голосом обрывает беседу Жанна.
Еще бы, ей нынче явно не до трепа с соседками. Звук, с которым она исторгла из своих многострадальных кишок переполнявшую их мочу, долетел через все двери даже до нашей комнаты!
— Во девке достается! — с запоздалым сожалением покачал головой Вася, — И чего это Вован свою Жанку так строит?
— Ну, это их дела! — отхлебывая пиво, буркнул Игорь, — А ты радуйся, что в сортир бегать не надо!
Тихо скрипнула входная дверь.
— Ха-ха! Вот и мы, довольные и счастливые! Жанка, на место!
Несколько повеселевшая после освобождения кишечника сестричка метнулась было за шкаф, но на полпути остановилась и, шаловливо надув губки, посмотрела на брата.
