подмял подушку себе под грудь и, скрестив руки на подбородке, лежал, тупо уставившись затылком в потолок.... И вот уже когда Жанна, устроившись на моей заднице, совмещала массаж спины с уговорами, я сквозь полудрему услышал, как в комнату ввалилась с грохотом Жаннина соседка и заверещала:
— Как вы можете заниматься развратом, в тот момент, когда я защитилась?
— Как умеем, так и можем — парировал я, в момент очнувшись, — давай-ка обнимемся, я тебя поздравлю и нужно помянуть душу усопшей в тебе студентки и выпьем за новорожденного в тебе инженера.
Ирка — сожительница, или сокамерница — сокомнатница Жанны, была родом со Ставрополя, очень общительная, приятная, жизнерадостная девчушка. Я был знаком с ней благодаря Жанне, очень часто и много проводил с ней времени в приятных беседах и даже был бы очень рад завести с ней более серьезные отношения, если бы не один недостаток — у нее был парень, которого она любила. Поэтому она была просто моей боевой подругой и собутыльницей.
Пообнимавшись с Иркой и отметив ее удачную защиту традиционной смесью водки и «девяткой» Балтики, мы выпроводили Ирку на пятичасовую электричку на Ставрополь, а сами догнавшись принесенным мной шампанским, принялись делать друг другу дипломы. До сих пор не могу понять, как меня полуобморочного после такого убийственного коктейля угораздило разобраться в ошибках Жанниного расчета, а также посчитать его так, что все теоретические кривульки сравнялись с экспериментальными, ума не приложу. Но потом меня стало клонить ко сну, и, чтобы не уснуть, я начал похаживать по комнате взад-вперед, а в это время, Жанна, склонившись над сборочным чертежом моего проекта в позе пьющего оленя, чего-то, чертыхаясь про себя, рисовала что-то своим карандашиком. Она была увлечена своим делом и не замечала, как я рисую круги по ее комнате, как сквознячок из распахнутого окошка колышет рюшечки на её халатике, как они игриво колышутся вправо-влево, вверх — вниз. Захмелевшая дева, застывшая над чертежом — шедевр — женщина с веслом отдыхает. Я потихоньку перестал метаться, как тигр в клетке, остановился сзади Жанны и стал любоваться представленной моим очам скульптурной композицией. Особенно удались ваятелю данной живописи вторые 90 девы с чертежом. Я, недолго любовался этим натюрмортом, подошел сзади к Жанне и прижался к её задику, и обнял руками её бедра. Какое это добро было упругое, зачем я раньше терялся?
— Ты удобно пристроился? — спросила Жанна, — а ну-ка убрал руки и марш два шага назад! — попыталась скомандовать она.
Но не тут то было. Что ко мне в руки попадало, то я уже никогда не выпускал. Да и она вопить начала скорее для проформы. А я тем временем руки убрал. Но под халатик. Я сначала потрогал её киску через трусики, а затем, тут же их снял и пока одной рукой расстегивал ширинку на своих джинсах, другой уже ласкал её клитор. Освободив своего маленького друга, я тут же направил его в Жанну. Жанна, почувствовав, что её уже не только используют, но и имеют, попыталась отстраниться и повозникать на тему моего аморального поведения, но немного повыпендривавшись, расслабились, и начала получать удовольствие, подмахивая мне в такт и сладко постанывая. Постепенно мы забыли обо всем, для нас не существовало ничего, кроме нас. Жанна распласталась над столом и уже только стонала. А я, стоя сзади нее, продолжал доставлять удовольствие нам обоим методом поступательного движения. Вдруг Жанна сказала:
— Погоди-ка.
Я отстранился от неё, а она выпрямилась, повернулась ко мне лицом, скинула с себя скомканный халатик и, присев на стол и раздвинув ножки, умоляюще произнесла:
— Иди ко мне.
Меня уговаривать не надо, особенно девушке. Я снова начал погружаться в её тепленькое и мокренькое лоно, а заодно руками мять небольшие, но спелые грудки. Она несколько раз пыталась
