мысль о том, что мне предстоит терпеть общество Сэг до самого поезда, то есть еще почти до полуночи, вызывала у меня желание тихо заскулить. Но бог, видимо, все-таки есть: за пять минут до конца работы Сэг позвонила Галина Леонидовна, которую Сэг тихо обожала и с которой не на жизнь, а на смерть поссорилась третьего дня. На мое счастье, именно сегодня Галина Леонидовна вдруг поняла собственную неправоту и прониклась осознанием Сэгиной невиновности, так что та, искренне пожелав мне счастливого пути и повелев по телефону Алеше проводить меня на вокзал, упорхнула к подруге, аки счастливая бегемотообразная бабочка.
Алеша ждал меня с готовым ужином. Экзамен он, конечно, добросовестно завалил, что было, впрочем, неудивительно после минувшей ночи, но лицо его светилось тихой радостью. Мы поели и напились чаю, а потом долго сидели рядышком и он пел мне свои песни, и мы опять разговаривали обо всем на свете. В какой-то момент мне показалось, что он вовсе не Сэгин, а мой собственный братишка, к тому, же, как выяснилось, она ему на самом деле и не сестра, а так, седьмая вода на киселе. Этот худенький деревенский мальчик был первым встреченным мною здесь умным человеком, первым, к кому я почувствовала искреннюю симпатию... Больше между нами ничего не было — каким-то это казалось неуместным при той степени душевной близости, почти родства, которая вдруг появилась между нами. В одиннадцать часов он проводил меня на вокзал, невесомо прикоснулся губами к щеке и в последний раз улыбнулся, показав такую родную для меня смешную щербинку. Поезд тронулся. «До свидания, Чита-маята...» — подумала я с тихой грустью.
Алешу я не увидела больше никогда.
* * *
До свидания, Чита-маята,
Разглядевшая меня не во мне.
То ли обе мы с тобой без креста,
То ли раньше надо было умнеть.
Я любила — уж другим не чета:
Так, что в пору хоть святых за порог.
Ну а то, что не сбылось ни черта —
Так ведь я же, извини, не пророк.
Нарожала б с полдесятка детей,
Вечерами — домино и кино.
Очень мило и совсем без затей,
Но тогда ж и без побед заодно?
И невольно я, Чита-нищета,
Чет ли, не чет, соскользну в бытие...
Но запомнится твоя немота,
А тебе — долготерпенье мое.
Автор стихотворения Екатерина Смолева
