Со мной что-то случилось, сомнений больше нет: я перестал получать наслаждение от своей работы. Видимо, все последнее время во мне накапливался ряд мелких изменений, которых я не замечал, и вот свершился переворот в восприятии. Особенно ясно это стало сегодня, когда ко мне обратилась эта рыженькая. Почему именно ко мне? Возможно, она не доверяет Прокошину. Что было делать? У меня не было ровным счетом никаких причин для отказа! А меня словно разбил паралич, я не мог вымолвить ни слова, пока она робко раздевалась за ширмой. У нее оказалась черная с рыжеватым отливом поросль между ног, к тому же — сильно надушенная (перед визитом к сексологу?) Когда она беспокойно сдвигала и раздвигала свои ляжки, меня буквально обдавало густой волной духов. Ее писька показалась мне противной и глупой, я чувствовал страшную скуку и раздражение, когда мои пальцы погрузились в ее разгоряченную вульву и я понял, что рыженькая не на шутку возбудилась. Я копался в скользкой розовой пещерке и никак не мог взять в толк, зачем меня занесло в эту идиотскую Школу оргазма? Что я тут делаю? Для чего привычно манипулирую похотником этой милой женщины, лежащей передо мной совершенно обнаженной, да еще в столь бесстыдной позе? На кой ляд облачен я в этот дурацкий белый халат? Моя страсть к женским писькам умерла. Она заполняла и морочила меня много лет подряд, она была главным двигателем моей карьеры — а теперь я чувствовал себя усталым и опустошенным.
Уныло размышляя об этом, я полуавтоматически двигал пальцами в нужном ритме (сказывались годы ежедневной практики), и моя пациентка вдруг задергалась, словно через нее пропустили высокое напряжение. Собственно, так всегда бывает, если добываешь первый в жизни женщины настоящий оргазм. Не те жалкие вершинки страсти, которые единственно и может доставить своей супруге среднестатистический мужчина, одаренный от природы обычными возможностями, но пик Победы, Эверест, Джамалунгму, на которую способен возвести посетительницу только и единственно профессиональный сексолог, прошедший многотрудную подготовку в мюнхенской Академии эротики. Коллеги уже давно притерпелись к сладострастным воплям из моего кабинета, но посетительницы в коридоре воспринимают их совершенно по-иному — и это тоже учитывается в работе. Ничто так хорошо не готовит пациентку к процедуре исследования и изучения ее эрогенных зон как прослушивание в течении определенного времени звуковых реакций ее предшественниц. Зачастую следующая посетительница входит ко мне в кабинет уже совершенно мокрой, и мне остается только применить пару несложных технических приемов, чтобы вызвать настоящий сексуальный обвал. Все это экономит дорогое время. Само собой, по-другому реагируют на все происходящее мои помощники — сравнительно молодые, необстрелянные практиканты, которых я стараюсь регулярно менять. Дело в том, что возбудившийся мальчик — лучший допинг для подготовленной к манипуляциям женщины. От перевозбудившегося новичка, между прочим, даже исходит особый тонкий аромат, немедленно улавливаемый женскими ноздрями и безошибочно воздействующий на подсознание. Вот почему я предпочитаю именно новеньких.
Разделавшись с рыженькой, я спустился в наше кафе. Меня сразу же затащили к столу, где шла оживленная беседа. В ненужных подробностях, со смачными шуточками, от которых меня коробит, обсуждали какой-то сложный и крайне запутанный случай сексуального расстройства. Коллеги меня поражают: прихлебывая свой кофе, они без устали анализируют мельчайшие детали очередной перверсии, делятся результатами тестирований, обмениваются даже цветными фотографиями — надо признать, некоторые гениталии действительно заслуживают портретирования во имя науки. Странно подумать, когда-то и я поступал так же, но ныне, едва завидев широко распяленную, обрамленную курчавыми светлыми
