Василию Карповичу Гуськову, честному старику, преподававшему нам травматологию.
Как и ожидалось, больница с великой радостью спихнула пациента на мои руки, взяв предварительно расписку о снятии всякой ответственности с персонала отделения. Игорь быстренько накарябал подпись, медленными шагами направился к выходу. В джипе я устроил его полулёжа на переднее сиденье.
— Деня, спасибо. Извини, что привязался к тебе, но уж сил не было лежать.
— Поехали, — сказал я. — Там посмотрим, как лечить тебя.
Джип рассекал лужи, как и в первую нашу встречу.
— Вот что, герой, — веско произнёс я, — мы сейчас едем ко мне, я уступаю тебе свою кровать, сам ложусь на диван, предварительно ты моешься, переодеваешься в чистое и лежишь у меня сколько будет надо. Кормить тебя буду трижды в день, обеспечу видеофильмами, в общем, поболеешь цивильно.
Парень уставился на меня широко открытыми глазами. Я видел в зеркальце, как Игорь разинул рот, закрыл его, шмыгнул носом. Потом вдруг скривился, кулаками стал вытирать побежавшие слёзы.
— Хватит, Игорь, плакать, — серьёзно и мрачно произнёс я, — а то сегодня ты весь лимит взрослого мужика на слёзы исчерпаешь.
Парень отвернулся и молчал всю оставшуюся дорогу до моего дома.
Нет нужды описывать дальнейшее. Через час чистый и сияющий, как екатерининский рубль Игорь лежал на моей широкой кровати, опершись на две большие подушки, наряженные в наволочки с изображением леопарда (качество ткани — банального ситца — низкое, но я люблю оригинальность). Укрытый огромным одеялом, он блаженно пялился в телевизор и не переставая повторял...
— Книг у тебя, Данилка, книг! Вот ты почему такой умный!
— А ты значит тупой?
— Я-то? Я вообще дурак! Мне и в детдоме говорили... «Тебя надо в школу для дебилов».
Оригинальная педагогика.
Через неделю все повязки с Игоря были сняты, сам он залоснился от мясной пищи и сгущённого молока, которое поглощал по банке в день. А через десять дней сказал...
— Данилка, я твой должник. Всё до копейки отдам!
— Ты считал копейки, что ли?
— Нет! Не считал! Сколько скажешь — столько и верну денег!
Я решил пресечь дискуссию в самом начале.
— Вот что, товарищ мой. Я, во-первых, нормальный человек и брать деньги за дружескую помощь не буду. Во-вторых, я не нуждаюсь в деньгах — по крайней мере, сейчас. В-третьих, опять же по-дружески предлагаю тебе переехать ко мне. С меня пища, с тебя оплата моей квартиры. Водить баб не разрешу. Колбасись с ними в сторожке на своём рабочем месте.
Лицо Игоря вытянулось, глаза вытаращились, бобрик вздыбился.
— Ты серьёзно? Ты... ты серь-ёз-но?
— Я серьёзно. Я вообще шучу плоско и редко.
— Да зачем я тебе, Даниил? Я бомж! А ты вон какой парень!
— Какой я парень?
— Крутой, обеспеченный! На что я сдался тебе? Я говорю-то коряво, а в книге вижу фигу! У меня голова пустая совсем!
— Не твоё горе — твоя голова, — мрачно и веско сказал я. — А вот твою болтовню о бомже, фиге и книге прощаю тебе на первый раз. Не твоё дело также и моё образование, и моя работа. От книг человек, кстати, не умнеет. Ум — он или есть, или его нет. Я хочу, чтобы у меня был друг и товарищ, а поэтому предлагаю тебе дружбу и помощь. Надо будет — попрошу помощи у тебя.
— Данил, прости. Если ты предлагаешь мне дружбу — я согласен. Я встану на ноги и сделаю для тебя много всего хорошего. Насчёт баб не волнуйся — я могу терпеть сколько угодно.
— Значит, решено. Переноси свои тряпки, а завтра идём на рабочие места.
Вот так устроилась жизнь. Я вертелся на своей нетворческой работе, выдавливая деньги из худосочных контрактов, Игорь сторожил лиловые тазы сутки через трое, в остальное время собирал мебель и изредка сопровождал какого-то авторитета на разборки. «Я это
