Джейн Марш была разведёнкой, но это мало кого интересовало в слишком прогрессивный 20 век. Поэтому когда она переехала в маленький симпатичный городок на Восточном побережье и устроилась на работу в офис мэра, её приняли дружелюбнее, чем она могла ожидать. Благодаря помощи мэра — Патрис Эриксон — она сняла на длительный срок очаровательный коттедж прямо на берегу Атлантического океана. Вскоре сюда переехал её сын Джек, и Джейн определила его в местную классическую школу. Патрис помогла ей в благоустройстве и знакомстве с жителями городка. Но даже своей новой подруге Джейн не сказала, что заставило её променять Нью-Йорк на провинциальное захолустье.
Джеку Маршу уже исполнилось четырнадцать. Это был высокий, худощавый и довольно привлекательный подросток с замкнутым характером. Он интересовался баскетболом, а не девушками, поэтому не приобрёл друзей в новой школе, но, казалось, этот факт мало печалил его. Поскольку он учился довольно сносно, не вступал в конфликты ни с учителями, ни с одноклассниками, Джейн была спокойна. Поэтому когда однажды он пришёл с внушительным синяком под глазом и разбитой скулой, она переполошилась. Сын упорно отказывался отвечать на вопросы и предпочёл уединиться в своей комнате. Он отказался от ужина, поэтому Джейн приготовила ему бутерброды с ветчиной и сыром и отнесла наверх. Поскольку он всегда, с самого детства был малообщителен, Джейн не лезла к нему с расспросами. Но факт драки ужасно расстроил её, поэтому ей не терпелось докопаться до истины. Джек лежал в постели и читал иллюстрированный журнал комиксов. Джейн поставила тарелку с бутербродами на столик и присела рядом. Она знала, что сын не любит пижам и всегда спит в трусах, поэтому её не смутил вид его обнажённого торса. Она погладила его по плечу. Джек отложил журнал и, слегка хмурясь, посмотрел на мать. Казалось, он хочет поговорить о чём-то важном, но не решается начать разговор. Джейн ободрила его улыбкой.
— Ма, правда, что говорят про Патрис?
— Что говорят, милый?
— Что она... лесбиянка.
Джейн удилась...
— Мы не настолько близки, чтобы я задавала ей подобные вопросы. Она мой босс, только и всего. Я не думаю, что меня, или тебя, или кого-либо вообще должна интересовать её сексуальная ориентация. Это частное дело каждого.
Понимая, что сын задал вопрос неспроста, она спросила...
— А почему тебя это так волнует?
— Один парень в школе... полный идиот... сказал, что Патрис... хочет заполучить тебя!
Джейн рассмеялась, чтобы разрядить напряжённую ситуацию.
— Должно быть, я должна быть польщена. Конечно, последние шесть лет нам пришлось несладко, но это не повод, чтобы бросаться в объятия незнакомому человеку, мужчине или женщине. Меня радует, что кто-то ещё находит меня привлекательной.
— Ты самая красивая в мире, — искренне заверил её Джек, обнимая своими длинными руками. Джейн неловко прижалась к его груди, ощущая горячий бархат его кожи под своими руками и вдыхая чистый мускусный аромат мужского тела. У неё очень давно не было мужчины, и соски предательски прореагировали на его близость. Два тугих, болезненно напрягшихся комочка нахально упёрлись в грудь Джека, и когда Джейн торопливо вздохнула, они совершили возбуждающее скольжение. Джейн осторожно отстранилась от сына и исподлобья взглянула ему в лицо... не заметил ли. Он тяжело дышал, и взгляд его был прикован к материнской груди. Женщина взяла его руки и приложила их к полушариям своего немаленького бюста, который до этого момента ей не приходило в голову сковывать лифчиком. Джейн понимала, что совершает страшный грех, но сладостное томление разлилось по всему её ещё молодому здоровому телу, и единственное, о чем она сейчас думала, было пульсирующее внизу желание.
Когда мать стянула и отбросила в сторону футболку, Джек едва не задохнулся от
