теребить моё влагалище. Затем его пальцы заменил горячий язык... который стал так ласкать на мне губки, как в тех эротических и далеких снах детства, только еще более сексапильно и страстно... А когда он вял в рот клитор и начал его сосать — я закричала и кончила второй раз, не в силах больше сдерживаться, прижав его голову к своей киске...
Но он не останавливался — он вылизывал меня — губки. промежность, вход во влагалище до тех пор, пока я не возбудилась по новой и пока снова не захотела его...
Он разделся, и я сумела по достоинству оценить и его спортивную, подтянутую фигуру, и его член... такой крепкий, большой, твердый, который смотрел мне прямо в рот и лицо... Он тихо спросил: хочешь его поласкать своею нежной ладошкой... возьми его доченька... вот так... оголи сама головку на нем... поцелуй его... так... какая ты умница... а теперь язычком, как мороженное, пососи... и уже не в силах сдерживать стон, запустил руку ко мне в волоса и стал медленно и властно вводить его в ротик... еще и еще... я почувствовала себя самой развратной шлюхой на свете: взять у собственного отца в рот и делать ему минет... и слышать как он стонет от моего минета... и чувствовать как его рука на затылке задает моему ротику темп... и он может в любую секунду кончить мне в ротик... той самой спермой, от которой сама родилась... ух как опять заныло внизу, как сок полился по киске, по промежности, бедрам, как стал капать у меня между ног на простыню на кровать...
И он увидел или почувствовал это... и тихо на ушко: давай по настоящему доченька... Он вмиг оказался на мне, резко согнул мне ноги в коленях и прижал их к моей груди... И затем, так же резко и быстро, вошёл в меня...
Мне было больно. Было такое впечатление, что меня прошили раскалённым прутом... Я закричала, слезы залили глаза... И отец, как мог, успокаивал меня: «Тише, моя доченька, сейчас всё пройдет» и потихоньку двигал и двигал им во мне дальше. И боль сменилась наслаждением, ни с чем не сравнимым, когда я почувствовала, что вот вот кончу и сама уже подавала ему киской навстречу, обхватила его сзади ножкой и захотела, чтобы его член проникал все глубже и глубже... и наконец он кончил прямо в меня почти одновременно со мною...
Второй раз он возбуждал меня на кресле, когда я забралась к нему на колени... как тогда в детстве, только теперь не только как к папе, но еще как к мужчине, ощущая попкой как его член становится все крепче и жестче... и в нарушение всех правил гигиены, мы больше не выдержали ласк друг друга, он поставил меня рачком прямо к креслу... и трахал меня так долго, так крепко, сначала медленно медленно, доставляя мне и себе такое колоссальное удовольствие... А затем резко и быстро, глубоко он вгоняя в меня свой член, успевая целовать мои губы... Он говорил столько лестных и порой грубых слов, что я возбуждалась ещё пуще, стонала и кончала, кончала, кончала... Пока не кончил он сам — со стоном, вогнав до самой матки...
И всё это время меня не покидала мысль: «Он же мой ОТЕЦ!!», и то, что он мой отец, возбуждало меня ещё больше. Я не хотела, чтобы он встал и ушёл, не хотела, чтобы он молчал. И он не стал уходить, и не стал молчать...
— Понравилось? — спросил он, после второго раза, вовсю улыбнувшись.
— Да... — честно ответила я. Он снова очень нежно поцеловал меня в шею и губы.
— Мне так хотелось тебя... и чтобы первый мужчина не остудил, а разжег в тебе страсть... удалось? вместо ответа, я ответила ему таким поцелуем... что он спросил:
— Хочешь ещё? — и он ещё спрашивал?!
— Да... — очень тихо ответила я, прижавшись снова к нему всем своим телом
— Но как же...
— То, что я твой отец? — я кивнула. — Разве тебя не возбуждает сама мысль согрешить со своим отцом, отдаться ему, и почувствовать как я деру дочь как последнюю сучку... и его ладонь легла мне на киску...
Теперь он возбуждал меня,
