специально имитируют раскаяние, назначая слишком строгое наказание и надеясь на ваше снисхождение. В этом случае рекомендуется выдать столько, сколько подопечный запросил, и, опять-таки, добавить в назидание. Таким образом, после нескольких процедур девушки научаются правильно и адекватно оценивать свои проступки. Что касается тебя, Вероника, то я верю в твою искренность. Ты молода и легкомысленна, но ты неплохая девушка. Твой проступок объясняется легкомыслием и влюбленностью, но не испорченностью. Ты раскаялась искренне, поэтому я своей властью снижаю наказание до одного удара.
Он ударил, затем опустил бляху ремня на уровень лица Вероники, и та поцеловала ее.
— Благодарю за снисхождение, господин председатель, — с искренним чувством сказала она.
— Теперь двигаемся дальше. Слушайте правила, Олег. Обычно во время процедуры разбирается какой-либо интимный эпизод. Как бы хорошо девушка вам не послужила, всегда можно найти моменты, заслуживающие критики. Заметьте, что ваш моральный долг — не предаваться благодушию и лени, а помочь девушке совершенствоваться. Методика такая. Вы не высказываете критику напрямую. Девушка вслух вспоминает эпизод и анализирует его. Вы ударами и наводящими вопросами помогаете правильному ходу анализа, подводя ее к осознанию свих ошибок. Вы сами увидите, каким просветлением сопровождается это осознание. После этого девушка облегченно и радостно назначает себе наказание, как вы это только что видели.
— Профессор, я заинтригован, но не чувствую себя готовым к такой роли. Мне не хватает ни опыта, ни знаний, ни хладнокровия.
— А я пока и не предлагаю вам, молодой человек. Не каждый может быть исповедником. Представьте, например, в этой роли нашего друга Акифа.
Мы оба рассмеялись. На расстоянии Акиф казался персонажем комическим.
— Ладно, теперь шутки в сторону. Слушай внимательно, Вероника. Допрашивать и бить тебя буду я, но думать ты должна об Олеге и ответы адресовать ему. Ясно?
— Да, господин председатель.
Мы с профессором расположились по разные стороны от Вероники, она повернула голову в мою сторону и устремила на меня преданный взгляд. Она волновалась.
— Начнем с того места, когда ты подмылась и я предложил Олегу распоряжаться тобой. Что было дальше?
— Вы обняли меня и поставили перед собой на колени, — сказала Вероника, обращаясь ко мне.
— Почему на колени, по-твоему?
— Вы хотели, чтобы я приняла вас в рот.
— Ты уверена, что Олег хотел именно этого?
— Да, уверена, — ответила она, тут же получила удар и вскрикнула.
— Подумай хорошенько. Ты должна быть предельно искренней. У женщины всегда есть возможность навести мужчину на ту или иную мысль, так что он этого даже не заметит.
— Да, это так. Когда вы повернули меня к себе лицом, я провела по губам кончиком языка.
— Значит, ты сама навела хозяина на эту мысль. А ты уверена, что это был наилучший для него способ?
— Да, уверена.
— Почему?
— Я слышала, хозяин, что предыдущая женщина не удовлетворила вас своей смазкой. Я хотела предложить вам самое влажное и теплое отверстие, потому что моя женская смазка была в этот момент смыта.
— А какую задачу я перед тобой ставил?
— Господин председатель приказал мне показать вам, хозяин, как выделяется мой женский сок.
— А какой способ был для этого наилучший?
— Принять вас как женщина, чтобы влажнеть, пока вы во мне.
— Почему же ты так не сделала?
Вероника молчала. Председатель нанес ей удар. На глазах у нее показались слезы, но она продолжала молчать, закусив губу от напряжения.
— Отвечай, черт возьми, не зли меня!
Она заплакала, повернула голову к профессору и тихо сказала:
— Господин председатель, я служила хозяину.
