Эльвира.
— — Нет, не согласны, — — тут же вскрикнул Петя.
— — А какая разница, Петенька? Он же импотент. И ему тоже дороги воспоминания о своей далекой молодости, когда у него было много спермы, много женщин. Теперь у него ничего не осталось. Неужели вас не раздирает на части сочувствие к этому богатому джентльмену? Он ничего не просит. Только посмотреть. Да и то в щелочку, в приоткрытую дверь. Представьте себе, сколь он жалок. Будьте милосердны.
— — Может быть, и вас, Петенька, ожидает такая же судьба, — — сказала она принимая шубу из Петенькиных рук. — — Не будьте так строги.
— — Мы подумаем, Эльвира, спасибо вам большое — — сказала Сашенька и проводила Эльвиру до лифта. На прощанье Эльвира поцеловала Сашеньку и исчезла в лифте.
— — Я не пойду на это — — кричал Петя. — — Я не хочу.
— — Петя — — Саша говорила смиренно — — он заплатит в пять раз больше, к тому же в щелочку... ты его даже не увидишь.
— — Я устроюсь на работу. Ты что, мне не веришь?
— — Верю, Петенька, верю. Но пока ты не устроился, давай попробуем?
5 серия
Голый Александр Ингольдович развалясь сидел на мягком пурпурном стуле и, откинув голову назад, смотрел свысока то на пальцы, то на губы, то на член юного смуглого мальчика, которого звали Виталик и который массировал сейчас Александра Ингольдовича с видом старого бывалого волка тибетской медицины. Александр Ингольдович, глядя на эту греческую статую, то всхлипывал горестно и безысходно, то умилялся и вдруг порывался схватить Виталика за привставший член. Когда Виталик уварачивался, он хлопал его по твердой гладкой заднице и, вздыхая, причитал как старая бабушка.
— — О, моя эрекция! О мой пламень! О мое хищное мужское начало! Где вы? Где вы? Ау! Ну почему этот шарлатан, алчный юноша не может меня возбудить. Виталик, родной, ты обленился, ты стал думать о выгоде, а не о моем бедном члене. О как я унижен, как я унижен.
— — Александр Ингольдович — — обстоятельно объяснял Виталик, массируя его мошонку — — я делаю все что можно. Поверьте мне. Я даже у мертвого поднять могу.
— — О низость! О, не знающая жалости молодежь! За мои же деньги он называет меня мертвецом. Мальчишка, — — Александр Ингольдович потрепал Виталика за его светлые шелковые кудри. — — Ну сделай что-нибудь, ты, уродец. Почему ты решил, что вечно будешь трахать меня в задницу? Я вот возьму и трахну тебя сам. Почему ты не боишься и не убегаешь?
— — Александр Ингольдович, я как врач, дававший клятву Гиппократа, должен вам сказать, вы никогда никого не будете трахать в задницу.
— — О, сердце. Я ведь трахнул тебя пару раз. Разве ты забыл? Разве ты не помнишь этих минут?..
— — Этих секунд, Александр Ингольдович. Это было так быстро и незначительно. Но не бойтесь, — — сказал Виталик, увидев что клиент собирается заплакать и не дать ему денег. — — У меня остался еще один секрет...
— — Животное — — взвыл Александр Ингольдович. — — Какой еще секрет, если вчера у меня встал, по-настоящему, как в кино, понимаешь? Встал. О, Тарас! О божество с огромным фаллосом! Каких жертв ты хочешь от меня?
— — Что вы там говорите? — — заволновался Виталик.
— — А-а-а! Животное. — — Александр Ингольдович возликовал. — — Тарас, мальчик с божественным пенисом был у меня вчера, и я чуть не кончил на экран, чуть не разбил своим членом этот вонючий монитор.
— — Вы опять подглядывали? Ах вы разнузданный старец! — — шутливо сказал Виталик и тут же получил по морде. Большая лапа Александра Ингольдовича так впечаталась в его правую щеку, как будто это был КАМАЗ, не успевший затормозить. Упав на пол и сразу вскочив, он даже не решился посмотреть в глаза Александра Ингольдовича, потому что один раз он уже пожалел, что посмотрел
