навстречу. Ее пальцы приблизились к моему лицу, и, наклонившись к ним, я увидел в воде не свое, а ее отражение. Может быть, так странно падал свет? Может быть, но продолжить эту мысль, уже не было ни времени, ни желания. Я поддержал ее ладони своими пальцами и выпил чуть пахнувшую болотом воду. Всего несколько глотков, но когда, с последним глотком, я коснулся губами ее пальцев, мне показалось, что произошло что-то важное. Я понял, что вся моя предыдущая жизнь была лишь тропинкой, путем ведущим меня сюда, к этому озеру и к этой встрече. Берег серел, теряясь в обступившем тумане, а на лицо этой девушки, имя которой я даже не успел спросить, казалось упал солнечный луч, освещая ее прекрасные черты. Я понял, что ради нее, я пойду в огонь и в воду и что это не пустая фраза, привычный оборот русской речи, а это, на самом деле, так, утверждение, которое не надо доказывать. Я смотрел на ее лицо и где-то в груди разливалась сладкая боль — моя любовь.
Она разжала ладони и сказала:
— Жених мой!
Потом провела ладонью по моей щеке, и поцеловала своими влажными, прохладными губами, пахнувшими вечной молодостью озерной воды. Я потянулся к ней, но она отстранилась сказав:
— Пойдем домой.
Затем повернулась и вошла в воду, вошла без шума, плеска и брызг. Казалось вода сама расступается под ее ногами, принимая ее. И тут я понял, что она уходит, уходит навсегда, всерьез и по настоящему. Мое солнце, моя любовь уходили, а я оставался один. Вдруг она обернулась и, не смотря на то, что слов я не слышал, сказанное отчетливо прозвучало у меня в голове:
— В огонь и в воду!
Я посмотрел на ставший серым и унылым, берег, на свою одежду, брошенную на песке, затем повернулся, и уже не оглядываясь, пошел за нею.
