... Я не мог оторвать глаза от маминого лобка, забыв всякий стыд и страх. К реальности меня вернул её довольно злой голос... «Ты куда это уставился? И не стыдно? Ты посмотри на себя — у тебя же трусы топорщатся! Вот всё это расскажу отцу — он тебе всыплет!» Я с ужасом увидел, что моя собственная пипка торчит как кол и спрятать это невозможно. Неожиданно для себя я не стал оправдываться, а вдруг тоже разозлился. «Ну, и говори! А я расскажу как у нас дядя Дима ночевал и что он с тобой делал!»
Эффект моего грубого выпада был самый неожиданный. Мама густо покраснела, а потом вдруг горько разрыдалась. Она упала на диван рядом со мной и плакала навзрыд закрыв лицо руками. Халатик её совсем пришёл в беспорядок и чуть ли не весь распахнулся, но я как-то не обращал на это внимания. Мне стало её безумно жалко, ведь я же любил её! Я обнял её и стал гладить по рукам и по спине. Она тоже крепко обхватила меня руками и начала бешено и страстно целовать меня, приговаривая «Прости, прости меня, Вовулечка, прости меня шлюху паршивую, прости!» Я не совсем понял что такое «шлюха», но начал её утешать. «Ты не шлюха, ты хорошая, ты — самая замечательная, самая красивая, и я тебя очень люблю!» Мои слова вызвали прилив какой-то невероятной нежности — она продолжала страстно целовать меня, причем не только лицо, но всего-всего, грудь, живот, ноги и даже несколько раз бегло дотронулась губами до моего торчащего сквозь трусы члена. Голова моя пошла кругом, когда мама, продолжая гладить и целовать меня, вдруг просунула руку мне под трусы и крепко, но нежно сжала в руке мой стоячий член. «Зачем мне какие-то мужики, когда у меня такой сладкий мальчишка дома есть! Вон какой красавец — дай-ка мне на него полюбоваться!» Не зная что ответить я только глупо улыбался. Ни секунды не сопротивляясь я помог маме стащить с себя свои большие сатиновые трусы.
Мама не убрала руку и, глядя мне в глаза, стала медленно поглаживать мой член сверху вниз, попросту говоря — дрочить. Приятно это было несказанно. Она перестала плакать и — даже я бы сказал кокетливо — улыбаясь спросила... «Так, ты ничего не расскажешь папе, правда же?» Я почувствовал, что теряю инициативу и, собрав всю волю, храбро ответил... «Не скажу! Но только если ты тоже дашь мне посмотреть на свою писю!» Она не обидилась, а скорее удивилась... «Тебе это действительно так интересно? Ты же видел какие бывают пипочки у девочек.» (Мама года четыре назад застала меня за излюбленной детской игрой «пипки-попки показывать» с нашей соседской девчонкой Тамаркой. Тогда она просто отшлёпала меня, не делая проблемы из того, что она увидела). «Нет, мама, мне у них не нравится... Мне нравятся твои... волосики... там... Покажи мне, пожалуйста, мне так хочется!» — буквально взмолился я.
Не думаю, что в этот начальный момент мама испытывала какое-то сексуальное чувство ко мне. Просто ей хотелось любыми способами задобрить меня и получить заверения в моём молчании. «Видела я как у тебя горели глаза, когда ты смотрел на то, что у меня там под халатом.» Она вздохнула... «Как-то незаметно ты вырос и становишься мужчиной... Тебе правда это так нужно? Хотя, чего я спрашиваю — посмотри-ка на свой торчок! У-у, какой красавец! Я его много раз целовала когда ты был совсем маленький» Вдруг она наклонилась и... полностью вобрала мой не слишком уж большой член себе в рот. «М-мм, вкусно!» — сказала она и посмотрела на меня. Это был тот особый сексуальный взгляд, который я замечал, когда она смотрела на мужчин. Этот взгляд я запомнил навсегда и всегда потом ловил его подобие в глазах своих женщин. Я уже знал точно... если появился тот самый особенный огонёк в глазах, всё в порядке, эта женщина моя, потому что она сама меня ЗАХОТЕЛА!
Непроизвольно, не думая, скорее инстинктивно я протянул руку и попытался просунуть её между маминых ног. Продолжая сосать меня, мама раздвинула ноги,
