лодочкой, принял в них ее тяжелые, налитые груди, несколько раз покачал, чтобы убедиться в их натуральной, несиликоновой весомости. Почти незаметно он начал тянуть за темно-розовые соски, постепенно увеличивая силу, доходя до болезненных пощипываний, так что Витиана стала вскрикивать от боли. Ее соски напряглись, немного сморщились, на круглых розовых окрашенных пятнах выступили зерна гусиной кожи.
Странное возбуждение охватило ее. Страх смешанный с любопытством превратился в эротический стимул такой силы, что Витиана начала задыхаться. Она уже чувствовала, как внизу живота, внутри влагалища словно включился маленький обжигающий фонтан, обильно смачивающий ее вагинальный канал.
Японец, словно угадывая ее мысли, проник средним пальцем между толстых складок ее набухшей вульвы, зачерпнул вязкий сок и тут же поднес его к своему носу.
— М-м-м — как хоросо! — пробормотал Коити-сан и добавил еще что-то по-японски.
Он сбросил ее халат на пол и показал жестами, чтобы она встала посреди ковра на четвереньки.
— Буду дерать кризма! — объявил он, беря в руки огромный шприц. — Это — грисерин, тебе не будет борьно, будет хоросо!
Витиана покорно встала на колени, опустила голову на сложенные вместе руки, высоко выгнула пышные ягодицы.
Японец, казалось, остолбенел при виде ее задних прелестей.
— О-о-о, — тихонько подвывал он за ее спиной, цокая языком и приговаривая на японском.
Его горячие, сухие ладони похотливо гладили молочно-белые округлые шары ее ягодиц, проверяли их упругость, раздвигали их в стороны, чтобы увидеть плиссированную светло-коричневую ямку ануса.
Наконец, он взял заполненный глицерином шприц, смазал металлический, изогнутый как клюв, наконечник вазелином, и приставил его к нервно сжавшемуся мускульному колечку.
— Не бойся, расрябься! — приказал он и быстро втолкнул наконечник внутрь. Уже преодолев первый барьер, Коити-сан немного выждал, и только затем постепенно ввел ей в прямую кишку весь кривой наконечник длиной почти в десять сантиметров до упора.
Японец опять зацокал языком, восхищаясь плавными линиями ее тела, непередаваемо женственным изгибом талии, круто переходящей в широкие, круглые бедра.
Крепко держа в левой руке стеклянный цилиндр шприца, правой рукой он стал осторожно вталкивать поршень.
Теплая струя ударила в узкую тесноту кишки, и Витиана снова задрожала. Ей не было ни больно, ни неприятно, однако она беспрестанно дрожала от сильного возбуждения, вызванного ее страхом, необычной обстановкой и действиями этого странного японца, бормочущего какие-то заклинания за ее спиной.
— Пор-ритра! — объявил Коити-сан. — Все! — и он осторожно извлек наконечник шприца.
Только теперь Витиана начала ощущать болезненную тяжесть внизу живота. Она вдруг ощутила мощный позыв в прямой кишке, и ее охватил страх, что она не сможет сдержаться и выпустит всю влитую в нее жидкость прямо на глазах у японца.
Витиана осторожно встала, согнувшись почти вдвое, и, спеша изо всех сил, засеменила в туалет. Она едва успела запереть за собой дверь и плюхнуться на унитаз, как из нее хлынуло.
Она посидела минут пять, старательно выжимая из себя последние струйки, затем вымылась над биде и вернулась в комнату.
Ей инстинктивно захотелось прикрыть свою наготу, но она сдержалась, понимая глупость и бессмысленность этого жеста.
— Хоросо! — опять зацокал японец, с вожделением глазея на ее обнаженное тело. — Ситяс будем дерать есе пор-ритра!
Второй раз Витиане было уже привычнее, и она даже смогла продержаться некоторое время, стоя на четвереньках после клизмы, пока Коити-сан сильно ласкал пальцами ее надувшуюся, раскрытую, как цветок, вагину и тесно сморщенный анальный узелок.
Она еще раз облегчилась и подмылась, а когда вернулась в комнату, увидела, что
