Как же я мог забыть, что ты ... у нас биолог-генетик будущий?! Тебе виднее, конечно. А вообще, пёс с ними, с клетками, пускай восстанавливаются, мне не жалко.Ира улыбнулась на моё последнее высказывание, и тут со стороны дома донесся знакомый мне с детства женский голос: — Ира! Саша! Вы здесь??Валентина Николаевна производила «разведку боем», высунувшись из окошка второго этажа. — Да, мам, мы здесь! Не переживай, я скоро зайду. — Добрый вечер, Валентина Николаевна, — вежливо отозвался и я, коль уж мое имя упоминалось. — Да я и не переживаю! Чего мне переживать? Вы же взрослые люди! — бессовестно лукавила Иркина мама. — И тебе доброго вечера, Сашенька. Как дела у тебя? Учишься? — А куда деваться? Грызу гранит науки потихоньку. — Молодец! Нравится? — Вы знаете, не скажу, что я в восторге, но жить можно. — Ну, и хорошо. Это самое главное, что жить можно. Маме привет передавай, как она там? — Все хорошо, спасибо, передам.Пока мы обменивались стандартными любезностями, Ира сидела рядом, и постепенно закипала, подобно чайнику на плите. Она очень не любила, когда мама начинала совать свой нос в её личную жизнь. А Валентина Николаевна все никак не унималась: — Я вот, что подумала, может вам булочек с маком вынести? Они даже тепленькие еще, час назад напекла. Будете? — О нет, мама! Не надо никаких булочек! — раздраженно процедила моя собеседница. — Тогда поднимись, хоть компотика свежего возьми. — Мама!!! — взорвалась блондинка, — не надо никакого компота!Я почувствовал, что сейчас мама с дочкой опять поссорятся, и все приложенные, к их примирению, усилия, пойдут прахом. Потому включился в разговор, и вывел его из «крутого пике»: — О!!! Компот? Компот — это хорошо! С чем он? — Вишня с яблочком, — с благодарной готовностью ответил голос со второго этажа. — Класс! То, что надо! Люблю именно такое сочетание в компотах! (хотя я и по сей день не знаю, какое же сочетание фруктов я люблю в компотах). Давайте я поднимусь! — Сиди-сиди, — обеспокоенно ответила Валентина Николаевна, — я сейчас сама вынесу, заодно и воздухом ночным подышу, да и на тебя погляжу, целый год не виделись же.Выражение лица Иры нужно было видеть. — « — censored-»! Как она меня « — censored-»... — Да ладно, Ирка, чего ты кипятишься? Расслабься. Сейчас компота хряпну, и по домам разойдемся. Только ты с ней сразу обсуди вопрос с озером. Не затягивай. — О нет, лучше я ей завтра позвоню, и перед фактом поставлю. Если ей сегодня сказать, она всю ночь спать не будет. Получится, что я зря дома осталась. — Ну, смотри сама. Ты её лучше знаешь.В этот момент из подъезда выплыла грузная женщина в домашнем халате, поверх ночной сорочки, вооруженная граненым стаканом, и полуторалитровой бутылкой из-под «Кока-колы». Это и была Иркина мама. При ближайшем рассмотрении в её руке обнаружилась-таки тарелочка с тремя булочками. Меня тут же посетила непристойная мыслишка: «Эх, Валентина Николаевна! Лучше бы Вы мне «булочками» дочери угоститься возможность предоставили!». Но вслух поблагодарил сердобольную женщину, зажевав пирожок с компотом. Валентина Николаевна осталась довольна локальной победой в противостоянии с дочерью. Мы с ней еще немного «погутарили» о жизни, и любезно распрощались.Когда тетя Валя скрылась за подъездной дверью, Иришка тоже домой засобиралась: — Ну, я тоже пойду. А то она сейчас еще что-нибудь придумает (мы оба поднялись, и она внезапно взяла меня за руку). — Хорошо, Ир. Спасибо тебе за вечер. Надеюсь, ты ехать не передумаешь, и мы с тобой завтра увидимся. — Не передумаю, сбегу, в крайнем случае (улыбнулась). А ты, кстати, как домой идти будешь-то? Поздно уже, а идти далеко (родители на другом конце городка живут, с полчаса бодрым шагом). — Ну, у тебя заночевать не получится (смеюсь). Так, что к сестре
