ты выразился, «херасмент» суди муху, а не меня.
— Знаем мы этих мух! Сначала на попку сядет, потом куда ещё, а ты как истинный жентлеман пытаешься убить её.
— Ладно, Воха, пошутили и хватит. Ты за аспирином не сгоняешь? А то тут такие полки книжные жёсткие, что от них просто голова раскалывается.
Я знал, что у Вохи всегда есть при себе аспирин. От чего, спросите вы? Понятно, от чего, от похмелья, конечно же. Никогда ведь не знаешь, как начнётся день и как он закончится. Может и голова разболеться, а аспирин в кармане.
Воха принёс мне таблетку и стакан с водой. Я одним махом выпил, выдохнул и закрыл глаза. Вроде полегчало. Мне вдруг стало очень стыдно за то, что я сделал. Дико захотелось извиниться. Я поискал глазами Ленку. Она так же сидела за столом, перебирала бумажки и старалась не смотреть на меня. Как же мне загладить свою вину, ну как же?! И вдруг меня посетила идея. Я достал из сумки кошелёк и вышел из здания.
Вернулся я с большим букетом ярко-алых роз, слегка сбрызнутых водой. Я подошёл к столу Лены. Казалось, она не сменила позы. Я подошёл к столу и положил букет прямо перед нею. Она подняла на меня глаза и вопросительно на меня уставилась.
Краснея, я начал сбивчиво оправдываться:
— Лен, пойми... Я не... Я не хотел, правда. Мне так за себя стыдно, но... Во мне как будто что-то проснулось и это что-то руководило мной. Я не мог этому сопротивляться. И знаешь... Это всё наверное, потому, что ты мне очень нравишься и... Я долго не знал, как тебе об этом сказать...
— — Не знал? Не знал!? А что, по-твоему, хлопнуть по заднице — это признание в любви, да?
— Ленуся, я понимаю, что совершил дикую глупость. Я тварь, я сволочь... Но твоя попка тогда выглядела настолько аппетитно, что я не мог просто себя пересилить. Прости меня, я очень сожалею. Прими эти цветы и давай не будем ссориться, хорошо? Обещаю, впредь этого не повторится.
Лена вдруг взглянула на меня мягче, улыбнулась и сказала:
— Миша, если ты меня пригласишь в какой-нибудь ресторан после работы я тебя прощу, так и быть. За букет большое тебе спасибо. Я люблю такие цветы.
Мне стало гораздо легче, прямо гора с плеч. Ух! Теперь я могу пригласить Леночку поужинать в ресторанчик этим вечером и она поймёт, как я к ней отношусь. Всё-таки здорово, когда тебя прощают, верно?
Я с трудом дождался вечера. После окончания рабочего дня я подошёл к Лене и спросил её:
— Ленусь, когда пойдём?
— Мне надо подготовиться. Можешь заехать за мной по этому адресу (тут она дала мне бумажку) часов в 8—9 вечера.
— Ладно, моя хорошая, я обязательно заеду. Жди с нетерпением.
Я вышел на улицу и отправился домой.
Стрелки часов уже походили к половине девятого. Я решил, что это время будет самым удачным для того, чтобы поехать к Елене. Я спустился вниз, сел в свою «десятку», завёл её и поехал.
Я ехал по залитым светом фонарей вечерним улицам, любовался иллюминацией большого города. Мимо меня пролетали самые различные машины — такие же простые «десятки», скромные совковые «Жигули», солидные, помнящие безбедное застойное прошлое чёрные «Волги», проносились понтовые «Мерседесы», бесшумно шуршали шинами навороченные джипы, такие как «Блейзер», «Субару», «Митсубиси», рассекали пространство другие крутые тачки. Я вообще считаю, что после смерти самый последний «Запорожец» имеет большие шансы превратиться в чёрный, блестящий «Мерс». Я не могу это объяснить, я это просто чувствую.
Мимо меня пролетел освещённый универмаг, который работал круглосуточно. Мне в голову пришла чертовски безумная, но чертовски гениальная мысль. Я аж заржал от догадки и свернул по направлению к этому магазину.
Ассортимент продуктов был довольно обширным. Я быстро набрал то, что мне было нужно и вышел к стоянке, загрузил всё в тачку и поехал дальше.
Леночка жила недалеко от площади 20-летия Независимости. Я
