у нее в комнате на широком диване. Я уже не колеблясь, снял с нее блузку и лифчик, и сам остался только в тренировочных штанах. Мы терлись грудью друг об друга, и я не мог вспомнить ощущения, слаще этих прикосновений.
Я нежно поглаживал Оленьке ноги, и она замирала от неизведанного удовольствия. А мои руки поднимались все выше и выше. Вот, наконец, и кружева трусиков. Девочка вздрогнула и отстранилась.
— Не нужно. Я боюсь, подожди. Не сейчас.
— Но я чуть-чуть. Только потрогаю.
— Все равно не нужно. Ой, не снимай. Оставь, не трогай.
— Ну, чего ты боишься, девочка моя? Я не сделаю тебе ничего плохого. Только то, чего ты сама захочешь.
— Я ничего не хочу! Пусти, мне страшно. Я разлюблю тебя.
— А сейчас ты меня любишь?
— Да, но я думала, что ты совсем другой, а ты меня обижаешь.
— Я не обижаю тебя, я только хочу, чтобы нам обоим было хорошо.
— Мне нехорошо. Мне страшно и стыдно.
Так заговаривая ей зубы, я все-таки стащил с нее трусики, Почувствовав это, Оля вскочила и забилась в угол дивана, натягивая на колени короткую юбку.
— Не надо, не трогай меня. Я дам тебе, только не сейчас. Завтра. Или хоть вечером. Я сейчас не могу. Оставь меня. Не трогай!
— Но ведь ты сказала, что любишь меня. Докажи это.
— Люблю. Но пусть это будет позже, не сегодня. Ну, хотя бы вечером.
— Ну, хорошо, хорошо, маленькая. Не бойся. Я тебя не трону. Я тоже люблю тебя и очень хочу. Ну, разреши мне только потрогать тебя, ну, там, между ног. И его возьми в руки.
— Нет! Нет!
— Ну что же ты? Говоришь, что любишь. Я вот ничего с тобой делать не стал, потому что тебя люблю. А ты только говоришь, одни слова.
Оля открыла глаза и, отведя их в строну, шепнула.
— Ну ладно.
Я подвинулся, сел рядом и потянул ее руку вниз. Коснувшись ладонью напряженного члена, который я уже успел выпустить наружу, Оля тут же отдернула руку. Но я держал ее крепко, и вот она уже взяла в кулак мою пылающую плоть.
С возрастом чувства, конечно, притупились, и теперь, даже когда мне член ласкают ртом, уже нет такого острого ощущения. А тогда, почувствовав как нежная чуть влажная девичья ладошка двигается вдоль моего мужского достоинства, я ощутил себя в раю. И начисто забыл, что еще совсем недавно вовсе не интересовался этой девочкой. Хотел только трахнуть ее, раз уж такая возможность представляется. Из любопытства и спортивного азарта. Теперь же я уже любил ее, ощущал прилив неизведанной еще нежности и счастья.
Притянув к себе Олину головку, я так стал целовать ее, что девочка не могла не почувствовать произошедшей со мной перемены. Не зная, чем ответить на это, она быстро задвигала рукой вверх вниз по моему члену, и я не выдержал. Струя спермы выплеснулась наружу, заливая мне живот, Олину юбку и руки.
— Ой, что это? — воскликнула она и вдруг замолчала. Затем, увидев мое искаженное лицо, спросила:
— Тебе не больно?
Мне не было больно.
Потом мы привели себя в порядок и решили пойти погулять.
— Погулять до вечера? — спросил я, нажимая на последнее слово.
— Как захочешь, — кротко ответила Оля.
Мы вышли на шумную улицу Горького, зашли в кафе и съели мороженное, посмотрели мультфильмы в «России». Уже стемнело, а мы все гуляли. Купили бутылку сладкого вина, которое, как оказалось, Оля очень любила.
— Пойдем домой? — спросил я и почувствовал, как напряглась Олина рука в моей ладони. Напряглась и вновь ослабла. И мы пошли домой.
В квартире никого не было, только телефон раскалывался от звона. Оля успела снять трубку и объяснила взволнованным родителям, что она гуляла и только что вошла, а Катя умотала к подруге до воскресенья. На дачу Ольга ехать отказалась, что было мною воспринято как доброе предзнаменование.
Придя домой, мы заперли двери и сели ужинать вдвоем, запивая колбасу
