Как-то ночью лежа у неё на груди, визирь таинственно предупредил, что их ждут испытания, чтоб она была сильной и никого не боялась, положилась во всем на него. Громом среди ясного неба явилась тяжелая скоротечная болезнь раджи. Ничего нельзя было сделать, молодой государь умирал. Джия преданно ухаживала за ним, он угас за несколько дней. Куда-то исчезла его певичка, он звал её в беспамятстве. Джии толком не удалось поговорить с полузнакомым ей мужем, который за несколько лет так и не пожелал сделать её своим другом. Сочувственно глядя на неё перед смертью, он слабо произнес: — Мне жаль тебя. Ты такая же его пленница, как и я. Может, тебе повезет больше... Джия была безутешна: умерла мечта и надежда её юности. Она с трудом представляла себе свое будущее.Визирь все организовал безупречно: были приведен в боевую готовность войска и гвардия, проведены госсовет и переговоры с вассалами, достигнуты договоренности со знатью. На совете была оглашена последняя воля махараджи: правительница — рани, регент при ней и дочери — Аяз-сардар, визирь, по окончании траура рани выберет себе мужа-соправителя из придворных или принца сопредельного государства.Сардар на время оградил несчастную девушку от излишнего внимания и общения, дал ей смириться с потерей. Затем постепенно начал привлекать её к управлению страной. Конечно, настоящие решения принимал он сам, единолично, почти не прислушиваясь к мнению Джии, но хвалил её рассудительность и здравомыслие. Рани училась у него править государством, принимала послов, изучала и подписывала документы и, к своей радости, находила полную поддержку у своего начальника гвардии, Эхсана, поощрявшего её деятельность, обладавшего умом и решительностью.Боль от утраты ещё не прошла, как ей пришлось вновь принимать ночами любовника, сломившего её горестное сопротивление и ставшего теперь полновластным единоличным хозяином её спальной. Сошлись они только в одном: оба выиграли, что между ними нет третьего.Подходил к окончанию срок траура. Любовники сидели в излюбленной сардаром ванной, его орган неподвижно находился в ней, только что испытавшей яркий экстаз. Она устало лежала на его груди, он поглаживал её торчащие соски на уменьшившейся груди: Джия давно не кормила дочь. Мужчина предупредил, что начал приготовление к свадьбе, шутливо посетовал, что скоро она растолстеет и её грудь опять уместится у него в ладони. Тревожным от дурных предчувствий голосом рани произнесла, что не обязана сразу после окончания траура выходить замуж, она не видит кандидатов в мужья. Он захохотал, заметив, что у неё чудесное чувство юмора и что он желает, чтоб его будущая жена почаще веселила его. Убежденно произнес, что госсовет решает вопрос о месте его коронации и что противников в правительстве у него нет. Нагнув её вперед, недолго толкался в вагине потрясенной девушки. Выдернув вздутый пенис, повернул её к себе и вонзил его в её рот; крупные слезы текли по щекам Джии и смешивались с вытекающей изо рта спермой.Плачущая, она вернулась в покои и, рыдая, жаловалась засыпавшей её вопросами Пии. Кое-как проведя день и занимаясь делами, Джия подавила желание поделиться бедой с Эхсаном, бросавшим на неё тревожные взгляды. Сын визиря, наверняка в курсе планов отца и одобряет их, он ей не помощник. Ночью рани села на кровать и ожидала любовника. Он вошел и начал раздеваться, Джия заговорила. Долгий разговор ни к чему не привел: визирь был неумолим. Она ничего не могла предложить ему в обмен на власть, к которой он стремился долгие годы. В отчаянии девушка пообещала покончить с собой; сардар пригрозил, что её дочь и брат могут внезапно заболеть неизлечимой скоротечной болезнью. Как тогда Джия будет умирать, зная, что убила их?Рани закричала и бросилась на ненавистного ей мужчину с кулаками, и тут случилось то, чего никто из них не ожидал. Вбежал Эхсан с оружием и оттащил девушку от
