— Спросил Женька.
— А, это не твое дело. — Ответил я. — Что хочет, то и будет делать, все-таки не каждый день перед ним будут раком стоять два голых парня, с исполосованными задами.
— Но, так не честно! — Сказал Андрей.
— Ну, и что, зато весело. — Сказал я, подмигнув Алексею и кинув плеть на пол. Она была мокрой от пота, который она собирала с ягодиц ребят.
Я пошел на кухню, выпить пивка и приготовить все к чаю, который мы, в вчетвером, собирались пить после порки.
Когда я пришел, Алексей начинал спускать, из его члена вырывались белые, вязкие струи и попадали на ягодицы ребят. Лешка был на подъеме, это был его третий или четвертый спуск подряд, потому что задницы у ребят были уже облиты порядочным количеством семени. Сперма стекала по их ляжкам к коленям, капала на пол. Ребята его подбадривали:
— Давай! Давай так залей нас. — Говорили ребята. Женька смотрел из-под лавочки на струи спермы, стекавшие по его ногам, а Андрей изогнулся и смотрел на Лешку, на сколько позволяли веревки.
— Ну, что, отдохнули? — Спросил я.
— Да. Но все же это больно. — Сказал Андрей.
— Еще бы, я не прохлаждался, когда вас обрабатывал, но это были цветочки сейчас и ягодки будут. — Сказал я, сжимая в руках охапку мокрых прутьев.
— А может не надо. — Протянул Женька.
— Нет уж, дорогой, ты знал, на что шел. — Сказал я.
— Нет, не надо, я не хочу, мы так не договаривались, чтобы меня еще и спермой обливали! Нет! — Стал кричать Женька, пытаясь встать.
— Ладно, но тогда твой брат получит и твою долю тоже. — Сказал я.
— Женька, хватит тебе, будь человеком, еще немного осталось, да и потом, если ты сейчас откажешься, я из тебе потом отбивную сделаю. — Начал Андрей, поняв, что истерики брата придется оплачивать ему самому, вернее его жопе.
— Начинаем! — Сказал я и принялся сечь.
Андрей исправно считал удары и за себя и за рыдающего Женьку, который взвизгивал и заливался еще громче при каждом новом ударе розгой. Удары ложились ровно, прут слегка прилипал к ягодицам, из-за Лешкиной спермы. На красно-бардовой коже с уже немного выровнявшимися рубцами от плетки, вспухали новые. Исстрадавшиеся кожа получала все новые и новые удары. После двадцати пяти ударов я решил сменить прут, старый уже истрепался и весь был в Лешкиной сперме, которую он собрал с ребячьих ягодиц.
Женька не переставал орать, давился собственными соплями, кашлял, чертыхался и опять начинал орать. У Андрея, скорее всего, зад немного онемел и по этому чувствительность его заметно снизилась, он лишь вздрагивал и иногда кряхтел, мне это надоело, и я начал бить его с оттяжкой. При каждом ударе я оттягивал прут на себя, но сперма, еще не до конца высохнув, не давала мне, как следует содрать с него кожу, работая как смазка. Я всего лишь слегка царапал его.
До конца порки добрались без приключений. Женька рыдал, а Андрей терпел удар за ударом и только в конце взмолился, что бы я его отпустил, что он передумал и так далее. Задницы у обоих были иссечены по полной программе, живого места не было. Досталось и бедрам и мошонкам, особенно Женьке. Его яйца немного припухли от пары метких ударов. Ровная, нежная кожа ягодиц была вся иссечена рубцами, некоторые начали кровоточить. На общем темно-красном фоне отчетливо проступали вспухшие рубцы.
— Ну, отдохните немного, а потом я вас развяжу, и кончим с поркой. — Сказал я, кладя ивовый прут. — Леш, можешь опять немного подрочить, если хочешь.
— Нет, мне хватило. — Сказал Алексей. Но его член говорил о противоположном, стояв как кол. Алексей так и не оделся, и его красавец стоял в полной боевой готовности, демонстрируя не закрывающуюся блестящую залупу.
— Ну, как знаешь. Я пошел на кухню.
Когда я пришел в комнату, Женька уже успокоился и обменивался
